Статуя была выполнена безупречно и по праву считалась шедевром скульптурного мастерства. По оценкам критиков, намного лучше, чем стихи самого Маларме, но, возможно, это было проявлением зависти.
Оливия остановилась на мосту с перилами в виде виноградной лозы и засмотрелась на студентов. Еще рано, большая часть была на занятиях, но некоторые уже сидели на скамейках, кто-то на траве. Внимание Оливии привлек один из них. Он стоял у самого памятника с букетом франжипани в руках. И судя по тому, какие взгляды он бросал по сторонам, цветы предназначались не поэту.
Оливия увидела и ту, кого он ждал. Улыбающаяся девушка пряталась недалеко за деревом и осторожно подбиралась к кавалеру со спины. Подошла к памятнику, осторожно выглянула и тихонько позвала.
Парень дернулся, недоуменно посмотрел в ту сторону и пошел проверять. Девушка обежала вокруг и позвала с другой стороны.
Сиреневое платье. Застиранное. Белоснежный фартук сверху. Батистовый чепец-парус. Наверняка служанка, «позаимствовавшая» чепец у хозяйки.
Парень, наконец «нашел» ее. Они стояли, целовались, не обращая ни на кого внимания. Никто не обращал внимания и на них. В сквере это привычная картинка.
В Цирке вместо того, чтобы подняться наверх, Оливия спустилась в цокольный этаж, пройдя длинными запутанными коридорами подошла к нужной двери. Ее ждал только капитан-командор. Он вежливо и даже галантно поприветствовал ее, а на вопрос, где Арман, только пожал плечами.
— Всем интересно. Подозреваю, что опять кому-то рога приколачивает, — и тут же смутился:
— Простите, я не хотел…
— Все в порядке, мне неинтересна его жизнь. Мы просто помогаем друг-другу в некоторых вопросах.
— Да, и насчет этого — Арман попросил меня выполнить эту вашу просьбу. Сказал, что всю ответственность берет на себя.
— Я рада, что вы помогаете мне. Большое спасибо.
— Вы знаете, что и как делать? Это все-таки механизм.
— Арман показывал мне, я все поняла, спасибо. Надо быть совсем уж неумехой, чтобы не разобраться в двух рычагах.
— Скажите, могу я спросить? — капитан-командор замялся.
— Прошу вас, не надо, — как можно вежливее ответила Оливия и вошла в комнату.
Как и множество подвалов под Цирком, этот был заброшен. После одной, непривычно холодной для Баэмунда зимы, хотели сделать дровяной склад для каминов, но идея не прижилась. Камины не построили, жилые помещения были немногочисленны и в отоплении не нуждались. Дровяной склад получился, но в меньших масштабах, чем предполагалось. Дрова хранились для освещения коридоров, комнат и для прожекторов на вечерних представлениях. Небольшая по масштабам зала поленница занимала один угол. Большая часть помещения пустовала.
Аквариум стоял у противоположной от двери стены. В кованых подставках по бокам горели факелы. Перед аквариумом стоял стул.
Оливия села и поздоровалась:
— Здравствуй, благоверный. Вот мы и снова свиделись.
Серж, по прозвищу Мокрый прильнул к стеклу, растеряно смотря на нее. Растеряно на нее и испуганно на кайкапа в соседней секции. Тот меланхолично подергивал лапой, но интереса ни к чему не проявлял.
— Не пугайся прежде времени, — Оливия говорила безучастно. — Это особое стекло, маэстро Йохан специально разработал его. Разбить можно, но с большим усилием. Чем-нибудь большим и желательно метательным, как он сказал.
— Ливи, послушай… — голос из-за стекла звучал глухо.
— Ливи? Меня так только в детстве звали. А потом еще и ты… Ты мне прошлый раз так и не ответил, — ты по-прежнему любишь играть?
— Причем здесь это? Ливи, я хотел…
— Я так и не полюбила азартные игры. Не то, чтобы задачу такую ставила, просто все понять пыталась, как это? Какой же должен овладеть человеком азарт, чтобы сделать то, что сделал ты?
Серж осторожно смотрел на кайкапа плавающего за стеклом на уровне глаз.
— Не задень вон тот плоский шпенек. Зубастика пока не бойся, говорю же. Они реагируют только на движение в воде. А воды в твоей части аквариума пока нет.