— Да ты никак смутился? — усмехнулась она. Проходя мимо Курти снова погладила его по волосам:
— И мальчонка здесь. Всех любимцев публики собрали.
— Кстати, для чего? — Эрик придвинулся.
Оливия посмотрела по сторонам:
— Будет грандиозное зрелище. Сначала вы, потом демонстрация работы катапульты.
— Какой катапульты?
— Огромной. Для покупателей. А вам предстоят качели.
— Что за качели?
— Я не смогу толком объяснить, — над переносицей Оливии появилась морщинка, — увидите. Организация сумбурная сегодня. Арман куда-то подевался.
Курти опустил голову, а Эрик спросил:
— Не хватает его?
— Да, тут без него бардак.
— Нет. ТЕБЕ его не хватает?
Оливия удивленно ответила:
— Да не особо. А что?!
— Ты его, правда, не любишь?
— Да ты никак ревнуешь?!
— Знаешь, — Эрик придвинулся. — Я бы действительно хотел вернуться. В первую очередь, конечно, потому что хочется жить. А во вторую, я вам девушка, еще один комплимент отвешу — к вам хочется вернуться.
— Осталось только выиграть всю игру, — грустно улыбнулась Оливия.
— Но, — продолжил мысль Эрик, — вернуться не получится. К большому сожалению. Даже если выйду живым с Арены.
Оливия непонимающе нахмурилась. Пояснить Эрик не смог бы. Их потащили к выходу. Курти, который все же подошел к столу и жевал мясо, вытолкали за ним. Оливия уже привычно погладила его по голове. И снова паренек бросил на нее тот странный взгляд. Но в этот раз Эрик его понял. Мальчонке непривычна ласка.
Их разделили на две группы. Делили, не заморачиваясь отбором, — хватали первых попавшихся и разводили по сторонам. Курти дернули к другой стене, но Эрик сгреб его за шиворот и спрятал за спину. Крейклинг сердито остановился, но Эрик по-свойски мотнул головой и, как ни странно, сработало. Стражник торопился и не став возится, пошел дальше, расталкивая остальных.
Для чего-то их взвешивали на весах. Весы похожие на скелет тролля звенели цепями, медные чаши оглушительно бились о каменный пол, когда с противовеса сбрасывали груз. По результатам поменяли несколько человек в командах. Ни Эрика, ни Курти не тронули. Между ними втолкнули малагарца. Того самого, которого доставили вместе с доктором. Он до сих пор до конца не понимал происходящего и смотрел волком на всех. В том числе и на членов своей команды. Молодцеватый парень богатырского роста и орлиным взором, покровительственно похлопал его по плечу:
— Держись! Главное не робеть! Не будем бояться — выиграем. А мы не будем. Верно?!
Малагарец скинул его руку с плеча.
В руки им совали красные рубахи и кричали, чтобы «терпилы» побыстрее в них облачались. Рубахи влажные, их недавно стирали. На своей Курти заметил красное пятно совсем другого оттенка. Рядом грубый шов. Курти переоделся, перепрятав ключ и кругляш в новую одежду. Ржавые соперники напротив окрасились в зеленое. Следом в руки впихнули кожаные пояса.
— Одевайте и бегом, бегом, — низкорослый, похожий на лягушку крейклинг, раскрыв жабий же ротик в ехидной ухмылке, кричал и толкал их в спину древком протазана.
Двуцветная ватага вывалилась на Арену. Вывалилась и замерла. По периметру Арены шла стеклянная стена. Стекло совершенно прозрачное и, если бы не блики на стенках панелей, его можно было и не заметить.
— Не стоим, идем на место, — древки копий продолжали стучать в красные и зеленые спины.
А где это место?
Их впихнули за стекло, раскрыв прозрачные панели и разогнали по площадкам. Пятнадцать человек с каждой стороны, открыв рот, смотрели на конструкцию перед собой.
Это, действительно, больше всего походило на детские качели, только в несколько раз больше. Обычно их называют «качели-доска». Ребятишки такие делают. Положат доску на камень и качаются на перекладине.
Держалось коромысло на высоко выступавших из воды столбах, между которыми поместили массивную стальную ось. «Сидушки» по краям напоминали ковши, размером с небольшую комнату. Плоское дно и ограждения по краям.
Прочное стекло ограждало «артистов» от зрителей. Курти вспомнился портовый кран из Еловы и пнувший его Альмонд. Эрик заглянул в бассейн, где плавало не меньше десятка кайкапов.
— И снова здравствуй, публика!
Этому Фабрису его работа не надоела? И как он публике не надоел?!
— Я часто это говорю. Особенно последнее время, но каждый раз искренне! Искренен буду и сегодня. Поэтому скажу это — сегодня моя любимая публика, тебя ждет незабываемое зрелище!!!
Зрители зааплодировали. Сверху в Фабриса кинули розу. Он ловко подхватил ее и приподнял бровь: