Чистый спирт с бензином вообще убыстряет работу организма. На мозг хорошо действует древесный лак, спиртовой, но подогретый. Когда думаешь о здоровье, знаешь, что против чего. А тут один есть еще не старый, видишь, вон на двух палках качается, дальтоник, не отличает кислого от соленого и крепленого от сухого.
Для чего человек живет? Девушка, мне валидол, нитроглицерин, «Ессентуки» и что-нибудь от насморка.
Лион Измайлов
Фиктивный брак
— Смотрю я на вас и думаю: ну что у вас за жизнь, у семейных!
— Но вы ведь тоже, кажется, женаты? И даже знакомили меня со своей женой…
— Я? Да вы что? У меня же фиктивный брак. Стал бы я жениться на ней!
— А мне показалось, что ваша жена симпатичная.
— Да нет, она красивая женщина, но все равно брак фиктивный.
— А свадьба у вас была настоящая?
— Настоящая.
— И «горько» кричали?
— Конечно, я сам кричал.
— И вы целовались?
— А как же, еще как целовались. Надо же было, чтобы никто не догадался, что брак фиктивный. Да нет, в принципе она хороший человек, но вот походка…
— Некрасивая?
— Не то слово. Такое впечатление, что она все время подкрадывается ко мне.
— Простите, а какое значение имеет ее походка, если брак фиктивный? Что вам, ходить, что ли, куда-нибудь вместе?
— А как же! В кино, в театр, а к родственникам, к друзьям… Надо же, чтобы никто ни о чем не догадывался.
— Так. значит, вы к ней приезжаете, а потом вместе идете?
— Куда приезжаете?! Я у нее и живу.
— Вот так, в одной квартире и живете? Это же, наверно, очень неудобно?
— Конечно, неудобно. Она, муж ее тут же, рядом… Между нами говоря, муж-то ее и зарабатывает мало… слабо зарабатывает.
— Кто он, муж-то ее?
— Да я, кто же еще-то!
— Знаете, такое впечатление, что вы женаты по-настоящему.
— Я?! Что я, дурак, что ли, по-настоящему? У нее ж двое детей!
— Ах, вот оно что!.. Тогда другое дело. А как они вас называют?
— Папой.
— Привыкли, значит?
— Привыкли. Уж двенадцать лет как вместе.
— Извините, а от кого дети?
— От меня, от кого же еще! И дети так думают.
— А на самом деле?
— От меня и есть.
— Ничего не понимаю. А до замужества у вашей жены были дети?
— Были. Один был.
— Ах, вот в чем дело!
— Ну, конечно.
— А от кого?
— Пошляк какой-то! Да от меня, от кого же еще! Я ж вам говорю: живем вместе, я ей зарплату отдаю, она мне стирает, готовит — все делает, чтобы никто ни о чем не догадывался.
— Ерунда какая-то! Живете вместе, дети общие, зарплату отдаете — все как у меня, а брак — фиктивный. Ради чего это нужно?
— Ради свободы. Раз брак фиктивный, значит, я что хочу, то и делаю. У вас брак настоящий, а свобода фиктивная. А у меня брак фиктивный, зато свобода настоящая.
— Но ведь это же незаконно, фиктивный брак, за это же наказать могут!
— А кто об этом знает? Кто об этом догадывается?
— А вдруг узнают?
— Ну, я надеюсь, что этот разговор останется между нами?
— Конечно. Но вы не боитесь, что ваша жена вдруг кому-нибудь расскажет, что брак фиктивный? Вдруг она вас выдаст?!
— Да вы что! Как это выдаст! Она об этом понятия не имеет. Она об этом и не догадывается.
— А-а…
— Вот так. милый мой! Вы вот куда сейчас пойдете?
— Домой.
— Вот. А я куда хочу, туда и пойду.
— Куда же вы хотите?
— Домой, конечно, куда же еще?!
Владимир Климович
История
У меня со всеми налажены прекрасные отношения: начальство меня ценит, жена уважает, в магазине не обвешивают — в мясном отделе у меня школьный друг работает. Так что полный порядок.
Только с таксистами ничего не получается — не везут они меня, и все тут!
Вот из-за такси и случилась со мной одна история.
Под Новый год возвращался я от Прохоровых с новоселья. В метро, конечно, не пустили. Иду пешком. Чувствую себя, как на Марсе: зима, холодище, народу — никого, и на небе вижу две луны. Страшно мне стало. Идти далеко, устанешь, упадешь, заснешь — и пропал. Искать не станут — не на льдине.
И решился я на отчаянный шаг. Такси поймать.
Чего только я не делал: и руки поднимал, и кричал, и даже ложился на проезжую часть. Только один остановился — обещал морду набить.
Озяб я, чуть не плачу. Вдруг вижу — на бульваре человек стоит. Руку протягивает, тоже такси ловит. Обрадовался я: вдвоем веселей — и к нему.
— Тебе куда, друг? — спрашиваю. А он молчит. Я его за руку потрогал, а он холодный весь и на лице иней. Замерз, бедняга. И я так мог. Спасать человека надо. Взял я его на руки и понес. Тяжелый, черт.
Только к утру я его к себе домой дотащил. Умаялся. Положил его на кровать, а сам на кухню: там у меня четвертинка на черный день припрятана. Только я ее достал, а тут жена с ночной пришла. Свет в комнате зажгла да как закричит:
— Ты что притащил, алкоголик проклятый?
Ну, я туда. Смотрю, а он лежит. Памятник с бульвара.
Виктор Коклюшкин
Телевизор
Иван Сергеевич Подоконников сидел в кресле, держал в руках журнал с юмористическим рассказом и возмущался:
_Черт знает что! Юмористический рассказ называется — плакать хочется! И ведь деньги еще за это получают пи-са-те-ли! Да я… Да что я — любой дурак и то смешнее придумает!
Иван Сергеевич отвел душу и перевернул страницу. На следующей странице было напечатано: «Объявляется конкурс на лучший юмористический рассказ. Приглашаются все желающие. Премия триста рублей».
Иван Сергеевич крякнул и почесал затылок: «Ишь ты, петрушка какая! Триста рябчиков — считай, это… новый телевизор!»
Он посмотрел в угол, представил, что там вместо старого телевизора стоит новый, и подумал: «Попробовать, что ли?»