— Дурак — это очень серьезно! — Лесин поднял палец. — Вы просто недооцениваете. Услужливый дурак опаснее врага.
— Я не услужливый. Я равнодушный. Нет.. — Федькин расстроился. — Это не пройдет.
— Ну а вы просто обратитесь к вашему начальству, — стал учить Лесин, у которого был опыт. — Пойдите поговорите — так, мол, и так… Может, войдут в положение.
Начальницей Федькина была женщина. Когда Федькин вошел к ней в кабинет она кричала в телефонную трубку:
— Эф равно эм вэ квадрат, деленное на два. Зачем ты звонишь мне на работу, неужели ты не можешь посмотреть в учебнике?
Федькин понял, что внук начальницы делает сейчас уроки по физике, а она управляет им на расстоянии.
Начальница бросила трубку и пожаловалась:
— Это какой-то сумасшедший дом. Работаю на них как вол, и никакой благодарности. И что только с ними будет, когда я умру?
Федькин знал свою начальницу пятнадцать лет, и пятнадцать лет назад она говорила то же самое. Люди с возрастом не меняются. Меняются их возможности, а сами они остаются прежними.
— Что у вас? — спросила начальница.
— Я хотел бы уйти с работы. — сказал Федькин.
— Куда?
— Маляром.
— Обиделись?
— Нет.
— Ав чем дело?
— Просто я не подхожу… по уму…
— Кто сказал? — насторожилась начальница.
— Никто. Я сам узнал.
— А давно вы об этом узнали?
— Нет. Только сегодня. Один день.
— А я знаю об этом все пятнадцать лет. которые вы у меня работаете. И я вас очень прошу: не говорите больше никому, что вы дурак, и не вздумайте писать заявление, иначе в дураках оказываетесь не вы, а я.
— Вы думаете о себе, когда речь идет об общем деле, — оскорбился Федькин.
— А общее дело не может пострадать от одного дурака.
Федькин пошел к самому главному начальнику. Главный начальник был седой и красивый, только маленького роста. Внешне он походил на Наполеона Бонапарта, и его звали за глаза не Михаил Иваныч, а Мишель.
Мишель постоянно торопился и постоянно не успевал. Когда к нему кто-нибудь приходил, он вставал со своего стула и улыбался. По системе Станиславского существуют две настройки: сверху и снизу. Каждый начальник в разговоре с подчиненным соблюдает настройку сверху. Мишель придерживался настройки на равных, так что посетитель иногда путал, кто из них двоих начальник.
— Здравствуйте, Михаил Иваныч, — начал Федькин.
Мишель встал и улыбнулся.
— В двух словах, — попросил он. — У меня только полторы минуты.
— Я дурак, — сказал Федькин. Получилось ровно два слова.
— Раз вы понимаете, что вы дурак, значит, вы уже не дурак.
Федькин хотел возразить, но у Мишеля кончилось время.
— Все, — сказал он, — я должен в Индию лететь.
Федькин медленно шел по коридору и думал о том, как отвратительно покрашены здесь стены, как неряшливо побелены потолки. А если бы сделать это по-настоящему, то у начальства, у всех, кто здесь бывает, возможно, менялось бы настроение. А за пятнадцать лет, которые ушли неизвестно на что, он мог бы побелить много потолков и научить этому других. А время ушло. Ушло гораздо больше, чем осталось. И не случайно он проснулся сегодня среди ночи.
В коридоре за низкими столиками на красных плетеных стульчиках сидели люди — курили и разговаривали, беспечно поводя руками. Когда подошел Федькин, все замолчали, и он понял, что все говорили о нем.
Федькин хотел пройти дальше, в свой кабинет, но не сделал этого. Сел на красный плетеный стульчик.
— Ну, — живо спросил Лесин. — сказал им? — Лесин перешел почему-то на «ты».
— Сказал.
— Ну? — участливо спросили остальные. Федькин промолчал. Вид у него был расстроенный.
— Так сразу ничего не добьетесь, — осторожно намекнули остальные.
— Так сразу ничего не добьешься! — подтвердил Лесин. — Пробивай!
Александр и Лев
Шаргородские
Вредная работа
Водопроводчик Булыжников лежал на диван-кровати и издавал звуки, напоминающие заунывное пение водопроводных труб.
Утром он почувствовал себя неважно и сейчас ждал врача.
В дверь позвонили.
Булыжников встал и, с трудом добравшись до двери, открыл. На пороге стоял участковый врач.
— Простите, вы Булыжников? — спросил врач, чем-то похожий на доктора Дымова.
— Да. Здравствуйте, доктор. Вы меня не узнаете? — гриппозным басом произнес Булыжников.
— Как же. Узнал. Наш водопроводчик, — улыбаясь, ответил доктор и тут же совершенно изменившимся голосом строго, по-деловому спросил: — Значит, вы вызывали, хозяин?
— Я, — подтвердил Булыжников. — Занемог что-то…
— Не-а, не пойдет, — грубо сказал доктор, внимательно изучая водопроводчика. — Пойду, пожалуй…
— Доктор, в чем дело? — растерянно спросил Булыжников.
— Да вы что, хозяин?.. С таким ростом. — Он указал на почти двухметровую фигуру водопроводчика. — Сейчас высоких не берем. Вон со средним ростом сколько просют. Работы хоть отбавляй.
— А-а… что же делать?
— Вам лучше знать, хозяин.
Водопроводчик задумался и, вдруг хлопнув себя по лбу. понимающе произнес:
— Ой, извините, доктор.
Он достал из бумажника деньги и протянул их врачу.
— Ну ладно уж, — сказал доктор, — положите там, на тумбочке… Сами понимаете, какая работа… Вредная.
Доктор забрался на табуретку, заглянул в горло водопроводчику и вдруг, быстро соскочив, в испуге бросился к двери.
— К-куда вы? — закричал ему вслед водопроводчик.
— Чего же не предупредил, хозяин? — гневно бросил доктор. — Hi же заразный. У тебя ж полное горло стрептококков. А я мог и в другое место пойти. Меня всюду просют. Вот клиент вызывал. С ногой лежит. Все тихо, спокойно. И ниже этажом, между прочим. Так что, извините. Я пошел.
— Я учту это, — жалобно простонал водопроводчик, вновь доставая бумажник.
— Возись с вами, — проворчал доктор. — Положь на первую. Работай здесь во вредной среде. Лечить-то как будем? С вашим материалом?
— В каком смысле?
— Ну и непонятливый ты, хозяин. Чему вас только в школах учат? Лекарства-то чьи? Наши? Ваши?
— Дык… у меня ж их нету. Дык это ж не трубы.
— Черт с тобой, — сказал доктор… — Положь на те две… Да место для работы приготовь.
Пока врач наполнял шприц. Булыжников нехотя стянул штаны и лег на диван-кровать…
— Да ты не волнуйся, хозяин, — сказал доктор. — Струмент справный. Я работаю аккуратно, грамотно. Переделывать не придется…
— О-о-ой! — закричал Булыжников. — Больно.
— Ты что шумишь? Только половину же влил. Вечером приду — докончу.
И, оставив шприц невынутым, доктор направился к двери.
— Куда же вы, доктор? Что мне, до вечера так лежать? — почти заплакал Булыжников.
— А меня это не касается. Опохмелиться я должен? Вот ты лежишь, а я тут работаю как проклятый… Ну, хозяин, до вечера.
— Доктор! Доктор!..
— Ну что тебе?
— Сколько? — В голосе водопроводчика слышалось отчаяние.
— Сколько дадите, — уточнил доктор.
Водопроводчик с трудом дотянулся до бумажника…
Доктор подошел, закончил укол и, собрав чемоданчик, небрежно произнес: