— А как общество отнеслось к твоей реформе?
— Чудесно!.. Недавно появилась великолепная статья… Меня хвалят! Меня ставят в пример!
И он показал мне огромную рецензию в «Советской торговле» под названием «Вари, выдумывай, пробуй!».
Герберт Кемоклидзе
Ночное кафе
Не так давно решили открыть у нас в городе ночное кафе. Некоторые говорили, что ночью надо спать, а не коктейли хлестать, другие считали, что наш город для ночного кафе еще не созрел, но большинство было «за», и я — среди этого большинства. Поэтому назначили меня ответственным за это дело.
Исхлопотал я помещение, оборудование соответствующее, персонал подобрал, продукты подвез и объявил через газету об открытии ночного культурного заведения.
К моменту открытия возле дверей собралась огромная толпа. Машины не могли проехать по улице, страшно гудели — шум стоял неимоверный, кто-то на кого-то наступил, милиция прикатила, «скорая помощь», даже пожарники зачем-то.
Пора уже открывать, а швейцар дядя Володя — крупный такой детина, из бывших банщиков — прижался в уголок, и позументы на нем дрожат.
— Открывай! — приказываю я ему.
— Как же я открою, — лепечет он, — меня ведь тут же затопчут, и следов потом не найдешь… Надо было мне с вами связываться, тер бы я спины в бане и в ус не дул!
Тогда выхожу я через черный ход к толпе и говорю:
— Прошу вас. товарищи, проявить высокую сознательность. Вас тут не меньше тысячи, а посадочных мест всего двадцать восемь. Отберите из своей среды наиболее нуждающихся в посещении нашего заведения в количестве, соответствующем числу мест.
Тут начался страшный гвалт, взяли меня в клещи: один кричит, что он бессонницей страдает, другой — что ему ночью маленький ребенок мешает спать, третий — что у него дядя большой начальник, и вообще все что-нибудь кричат. Я уже понемногу рассудок начинаю терять, боюсь, упаду сейчас, и тогда меня затопчут.
Тут пробивается через толпу здоровенный дядька, килограммов на сто пятьдесят, приподнимает меня от земли и говорит:
— Слушай, эти доводы все лапша по сравнению с моими. Нас тут целая бригада приехала в командировку, а гостиницы забиты. Что же теперь, на садовых скамейках куковать? Впускай нас — мы хоть у тебя под крышей ночь скоротаем.
— А сколько вас? — спрашиваю.
— Двадцать восемь со мной.
— Лады, — говорю, — как раз все проблемы на сегодня будут решены.
Запустил я эту бригаду через черный ход, на парадных дверях табличку повесил «Мест нет и не будет» — толпа поволновалась-поволновалась и понемножку начала рассасываться. Только по телефону еще долго трезвонили, но я не подходил.
Дядькина бригада тем временем скинула фуфайки, сапоги тоже, все в гардеробе пооставляли, сидят за столиками в носках, блаженствуют, официантки у них заказы принимают.
— Ну как? — спрашиваю у посетителей. — Нравится?
— Хорошо, — отвечает за всех дядька, — уютно. Только вот чемоданы не знаем куда поставить — путаются они под ногами, мешают.
— Гардероб у нас, — поясняю я, — на чемоданы не рассчитан, но можете в виде исключения снести их в мой кабинет.
Заставили они кабинет чемоданами, снова расселись по местам, коктейли через соломинку и так просто тянут, покуривают, музыка играет — все как положено. Двое даже в пляс пустились.
Но скоро, смотрю, начинают члены бригады понемножку позевывать — сперва в кулак, а потом уже в открытую.
— Не скучно ли? — спрашиваю я с беспокойством.
— Понимаешь, — говорит дядька, — мы за день умотались в дороге, глаза слипаются, а завтра вставать к семи. Опять же сидеть — суточных не хватит. Завалимся-ка мы лучше спать. У тебя раскладушек не припасено?
— Нет, — говорю, — на это мы не рассчитывали.
— Ну ладно, — успокаивает, — у нас у многих надувные матрацы есть. Расположимся как-нибудь. Так что спокойной ночи, можете идти со своим персоналом домой, мы уж сами устроимся, по-простецки.
Так эта бригада целую неделю у меня в кафе и прожила. Я им раскладушки раздобыл, кухню под душ переоборудовал, скатерти на простыни поменял через базу, телевизор из дома принес. Тихо так жили, мирно, дядя Володя их будил по утрам, вечером после работы беседы устраивали, диспуты, о жизни говорили. По рублю в сутки они за все платили. Расставались прямо-таки со слезами. Правда, им на смену другая бригада приехала.
Официанток мы постепенно уволили — горничных набрали. Администратора также взяли. Народу все больше стало приходить из числа командированных. Отказывать начали. Ругань пошла, жалобы, бронирование ввели. Иностранных туристов скоро присылать обещают. Людное сделалось место. Поговаривают, что пора открыть неподалеку ночное кафе.
Лев Корсунский
Открытие
Прибежал я на работу, вижу — направляется ко мне Самсонов.
— Поздравляю! — сказал Самсонов, загадочно улыбаясь.
— Спасибо. — говорю, — и вас тоже. «С чем же, — думаю, — он меня поздравляет? Праздник, что ли, какой сегодня? Да нет вроде».
Только зашел в наш кабинет, как Архипчук тут же бросился меня обнимать.
— Поздравляю! — прохрипел он.
— Спасибо, — говорю. — И тебя тоже.
— А ты меня с чем поздравляешь? — удивился Архипчук.
— А ты меня с чем?
— Я тебя — с открытием.
— С каким открытием?
— Ох, скромник какой! — залюбовался мной Архипчук.
Уж не издеваются ли они надо мной? Дело в том, что я вряд ли совершил какое-нибудь открытие, потому что последнее время все больше на машинке для шефа печатаю. Конечно, не пристало мне, научному работнику, таким делом заниматься, да я ведь не гордый.
— Ну, старик, — похлопал меня по плечу Зайцев, — замечательную вы с Пискуновым статью отгрохали.
— Да чего там, — засмущался я и скорее побежал к Пискунову. — С чем это все меня поздравляют? — прошептал я ему в ухо.
— А ты разве не читал нашу статью в журнале? — удивился Пискунов. — Мы же с тобой как-никак открытие совершили.
— Я ничего не совершал, — разозлился я.
— А помнишь, что ты в прошлом году сделал?
— Чего?
— Бразильские джинсы мне достал, вот я и сделал тебя своим соавтором.
— А какое хоть открытие-то? — поинтересовался я.
— Да там чего-то про электричество.
— Какое электричество? — удивился я. — Разве ты точно не знаешь?
— Мне говорили, — потерял терпение Пискунов, — да я позабыл, нас ведь там несколько соавторов. Я Бабушкину путевку в санаторий достал, вот он меня и записал в соавторы, а я уж тебя записал. Нам ведь нужны научные работы, а ему все равно, сколько соавторов.
— Когда же, — говорю, — запись на это открытие была?
— Да еще в том году.
Отправился я к Бабушкину выяснять, что же мы открыли.
— Помню, помню, — оживился Бабушкин, — сделали мы какое-то открытие, только вот какое — забыл. Я ведь часто всякие открытия делаю. Ты сходи к Волкову, мы у него записывались. Может, он знает.
И он не знал.
«Интересно. — думаю, — кто же его все-таки сделал?» Показал мне Волков эту статью. Прочитал я ее внимательно, не понял, правда, ничего. Забыл я все эти премудрости, а попросить объяснить вроде неудобно.