Ее лицо потемнело от ярости, а обиженный взгляд сменился обвиняющим. — Потому что я такое неудобство, да? Я просто такая... обуза для тебя.
Господи Иисусе, блядь. — Ты хоть слово слышала из того, что тебе сказал Зед, Сеф? — Воскликнула я, официально теряя свое гребаное хладнокровие. — Ты была единственным человеком на всей этой гребаной планете, которого я любила достаточно, чтобы делать ради него то, что я делала. Чейз тоже это знает. Так что ты не помеха, ты цель. Он попытается причинить тебе боль, чтобы причинить боль мне. Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что для него все это одна огромная запутанная игра? Я не смогу обеспечить твою безопасность в одиночку! Хоть раз в жизни, послушай, что я тебе говорю.
Ее глаза стали круглыми, как блюдца, когда я накричала на нее, а когда я закончила, из них потекли слезы. Черт возьми, я довела свою сестру до слез.
Но вместо того, чтобы разразиться драматическими рыданиями, как она делала, когда все шло не так, как ей хотелось, она просто слегка кивнула.
— Я понимаю, — прошептала она сдавленным от эмоций голосом. Затем она осторожно прошла мимо меня и поднялась по лестнице в свою спальню на чердаке. Минуту спустя я услышала, как хлопнула ее дверь.
Болезненное беспокойство наполнило все мое тело, как яд, заставляя мои конечности дрожать, когда я направлялась на кухню. Во внутреннем дворе горел свет, и когда я вышла, то обнаружила, что все трое моих парней растянулись на шезлонге, раскуривая косяк.
Когда они увидели, что я стою там, Лукас протянул руку, а Зед - косяк. Их молчаливое послание было ясным и абсолютно точным. Что было сделано, то было сделано, и это было сделано к лучшему. Ей нужно было знать, независимо от того, насколько дерьмово она сейчас себя чувствовала.
46
Дрожь пробежала по мне, когда я повернулась к зеркалу, чтобы осмотреть свою задницу. Ее едва прикрывала крошечная юбка с бахромой, которую я надела. И это был верхний костюм. Под ним на мне были только микро-стринги как зубная нить покрытые бриллиантами. Что касается верхней половины...
— Это... — я замолчала, не сумев подобрать выразительных слов, которые не оскорбили бы Максин. В конце концов, это была красно-черная копия костюма, который она сама надевала каждую пятницу вечером на своем шоу в «Клубе-22».
Она одарила меня понимающей усмешкой. — Избавь меня от ложной скромности, Х. Ты знаешь, что у тебя потрясающее тело. Ты можешь больше, чем просто провернуть это. — Она поправила бахрому, свисающую с моего лифчика, и подмигнула. — Эти парни будут мертвы на своих местах еще до того, как ты снимешь верхний слой.
Я тихо застонала. — Я беспокоюсь не о них. Это беспорядок, который мне нужно будет убрать, если кто-нибудь из посетителей сделает замечание в пределах их слышимости.
Максин рассмеялась тем непринужденным смехом, которому я позавидовала. — Я бы не беспокоилась об этом, босс. Кроме того, из-за того, как здесь установлено освещение, ты не сможешь разглядеть никого дальше первого ряда. Это будет похоже на то, что ты совсем одна, просто устраиваешь шоу для своих мужчин.
Я потянулась, чтобы провести рукой по волосам, но Максин отбросила ее. Справедливое решение, учитывая, что она только что закончила укладывать мои волосы и накладывать макияж.
— Ты будешь великолепна, — заверила она меня, затем взяла рюмку с подноса, который некоторое время назад принесла официантка. — Но вот, выпей это на всякий случай.
Я опрокинула рюмку и выхватила ее у нее из рук, прежде чем она успела ее выпить.
— Эй! — запротестовала она.
— Слишком медлительная, — поддразнила я, тоже опрокидывая ее рюмку и позволяя напитку согреть меня изнутри.
Максин закатила глаза, затем мотнула головой в сторону сцены. — Ладно, давай. Иди, сорви пластырь, и в следующий раз постарайся не проиграть пари.
Ухмыльнувшись, я сделала пару шагов к занавесу, ведущему на сцену. Затем я остановилась и повернулась к Максин, чувствуя себя неловко. — Эй, эм, это странно, но... Ты что-нибудь делаешь во вторник?
Ее брови поползли вверх. — В то время, когда я обычно кручу твою тощую задницу вокруг шеста для стриптиза? Нет, больше нет. А что, хочешь выпить кофе или еще чего-нибудь?
Я пожала плечами. — Да.
Яркая улыбка осветила ее лицо, и она кивнула. — Я бы с удовольствием. А теперь иди, или ты пропустишь начало песни. — Она шлепнула меня по заднице, и я ухмыльнулась, выскользнув за занавес на затемненную сцену.
По залу плясали огни, по клубу гремела музыка, но главная сцена - моя сцена - была погружена в полную темноту, чтобы дать мне время занять позицию.
Мои каблуки цокали по твердому полу сцены, а дыхание казалось чертовски громким, но я не стала тратить время на нервы. Я просто в точности повторяла то, чему Максин учила меня снова и снова на репетициях. Когда на моей сцене ярко вспыхнул свет, я была в своей исходной позе, готовая.
Максин говорила правду о том, что она не замечала остальную часть клуба, но прямо там, в первом ряду, на расстоянии вытянутой руки от сцены, были мои ребята. Или... по крайней мере, двое из них. Касс, к сожалению, все еще был покойником и не мог по-настоящему присутствовать на оживленном пятничном вечере в «Клубе-22».
Итак, когда я начала двигаться в такт музыке, следуя программе Максин настолько идеально, насколько могла, я встретилась взглядом с Лукасом и позволила его широкой игривой улыбке наполнить меня радостью, поскольку я, возможно, заставила его съежиться от моей некачественной работы с шестом. Затем пристальный, исполненный благоговения взгляд Зеда заставил меня перейти к следующему разделу, заставив остальной мир растаять. Интенсивность его взгляда заставила меня почувствовать, что мы были совершенно одни, как будто я танцевала только для него.
Затем, когда я закрутилась в перевернутом штопоре на шесте, внезапно передо мной возник Касс, прямо в первом ряду, выглядевший чертовски пикантной закуской в своей кожаной куртке и потертых джинсах. Он ухмыльнулся мне, когда я слезла вниз головой, затем перекатилась обратно на ноги.
Какого черта он здесь делал? Его мог увидеть кто угодно. Это было чертовски опасно. Вся программа длилась всего три минуты, но мое беспокойство за безопасность Касса заставило меня ускорить окончание, затем, когда песня стихла и свет на сцене потускнел, я поднялась прямо с передней части сцены туда, где они сидели.
— Касс, какого хрена ты делаешь? — Прошипела я, пытаясь быть строгой и угрожающей, хотя на мне были только стринги и украшенные блестками наклейки на сосках. Это действительно испортило всю атмосферу.
Касс, должно быть, тоже так думал, потому что он, казалось, даже слегка не запаниковал из-за того, что его тайна станет известна. На самом деле, он просто ухмыльнулся и наклонился вперед, чтобы провести руками по моему почти обнаженному телу.