Эти губы, я узнаю эти губы.
Погодите, они исчезают.
Эти руки, эти пальцы — так знакомы.
— Не оставляй меня. — Слышу отдаленный голос. — Пожалуйста, не оставляй меня. Мне так жаль.
Это Нейт?
«Нейт, я здесь», — пытаюсь сказать, но у меня не получается открыть рот.
Вдали я слышу звон колоколов.
Нет, это вой сирены.
Такие знакомые губы и руки исчезают, и на их место приходит незнакомое прикосновение.
Поступает тяжелый порыв воздуха, и из моих легких пропадает тяжесть.
Меня перемещают.
Я лежу на чем-то твердом — определенно, не на траве, скорее. на резиновом покрытии. Холодный металл касается моей кожи, и кто-то слушает стук моего сердца, прослушивает грудь. Я слышу шумные звуки, мужские голоса.
— Еще чуть-чуть ограниченного дыхания, и ее сердце могло бы остановиться, — говорит незнакомый голос.
Это он обо мне?
Я пытаюсь сказать, но мне мешает надетая на мое лицо маска.
— Что это за аппарат?
Это голос Нейта.
Это Нейт.
Это точно был он.
— Ингалятор. Я прикрепляю его к ее маске. Препарат должен быстро расслабить спазм мышц в ее дыхании и таким образом облегчить его. Похоже, у нее инфекция верхних дыхательных путей.
— Она много кашляла.
Меня двигают.
Поднимают.
Заворачивают во что-то темное.
Кажется, я могу снова дышать. Чувствую, как делаю обычный вдох и выдох.
В моих ушах отдаются эхом непонятные для меня слова — «путь, который ты выберешь, определит твою судьбу».
Когда мне, наконец, удается открыть глаза, мой взгляд вперивается в самые красивые зеленые глаза Нейта.
Он весь мокрый.
Я протягиваю руку, и он берет ее.
Сжимаю его ладонь и притягиваю к себе, надеясь, что он последует за мной.
— Я могу поехать с ней? — спрашивает он мрачным низким голосом.
— Обычно мы не разрешаем пассажирам, но в такую погоду, вам, вероятно, будет безопаснее поехать с нами, чем в своей машине, поэтому я сделаю для вас исключение.
Меня снова везут. Я оглядываюсь, когда слышу хлопок дверьми.
Нейт сидит на встроенной скамейке, и, когда машина скорой помощи начинает движение, он хватается за металлический поручень. Парамедики приступают к своей работе, подключая меня к мониторам.
Проходит время. Я вновь открываю глаза, вижу, как Нейт наклоняется вперед, и передо мной появляется его красивое лицо.
— Эй, ты напугала меня.
У него такая нежная улыбка.
Я нащупываю маску, чтобы приподнять ее, но он останавливает меня.
— Подойди поближе, — у меня получается сказать, прежде чем маска снова оказывается на моем лице.
Нейт наклоняется.
— Мы поговорим позже.
Я качаю головой и снова поднимаю маску.
— Я люблю тебя.
Он берет меня за руку и целует каждый мой пальчик, а затем середину ладони.
— Я люблю тебя, — шепчет он. Затем снова наклоняется, и я ощущаю его теплое, горячее дыхание возле своего уха. — И именно так я должен был признаться тебе в первый раз.
Кружится голова, и вокруг меня вращаются маленькие сердечки.
В груди разрастается сладкая боль — ощущение впадающего в нее полного блаженства.
Никого, кроме нас больше не существует. И впервые за долгое время, в своем будущем я вижу вечное счастье.
— Поцелуй меня, — бормочу я из-под маски.
Он не смеется и не игнорирует меня. Вместо этого тянется губами вниз к моему носу над пластиковым барьером, как я и просила. Там может не быть реального физического контакта, но мой пульс все еще скачет, и один из мониторов начинает издавать звуковой сигнал.
— Вы должны сидеть, сложа руки, приятель, — обращается фельдшер к Нейту.
Нейт делает, как ему говорят, но продолжает крепко держать меня за руку.
Фельдшер нажимает несколько кнопок на аппарате, и я закрываю глаза, вызывая видения совместной жизни с Нейтом. Раньше я не допустила бы этого, из-за проживающего в моем подсознании страха, но по каким-то причинам теперь этот страх исчез.
Вижу, как Нейт и я едем по шоссе в кабриолете, мои волосы обдувает ветер со всех сторон. Я вижу нас дома, и это не просто дом — это наш дом. Я также вижу детей. Это наши дети, они плавают, прыгают и веселятся в бассейне с другими такими же детьми.
Я вижу будущее, наполненное счастьем и Нейтом.
Чувствую, как, спустя несколько мгновений, вихревой ветер проникает внутрь машины скорой помощи, а затем меня качают, опускают, поднимают и снова везут. Я открываю глаза и вижу над собой надпись: «Больница Джексон Мемориал».
Все происходящее далее — словно в тумане.