Его доброта проникает в мою душу.
Забота заставляет моё сердце трепетать.
Сияние его телефона исчезает, и мы вновь оказываемся в темноте.
Но я всё ещё чувствую на себе его глаза.
Он оставляет нас в темноте, но всё в порядке.
— Хочешь, чтобы я отвёл тебя в ванную переодеться? Одна из них находится в конце коридора.
— Нет, мне и здесь неплохо. — Он уже видел меня практически голой, а здесь темно, и вряд ли ему что-то удастся разглядеть.
Вспышка молнии освещает комнату из окон в зале, и на долю секунды я вижу выражение на его лице — он, похоже, погружен в мысли. Пока я наблюдаю, вода капает с его влажных волос, задаюсь вопросом, беспокоит ли его явное ухудшение погоды. Или он застрял в настоящем, на обмане моего брата, или на странном притяжении между нами?
Даже несмотря на то, что мы только что встретились, я знаю, что мой брат доверял Нейту. И я чувствую, что тоже могу.
Кажется, он ещё раз придвигается ближе, так что связь всё ещё сильна между нами.
Моё дыхание учащается.
Мои руки движутся сами по себе, пока я снимаю футболку со своего тела и затем стягиваю спортивные штаны, прежде чем переодеваюсь.
Нейт не может меня видеть, но тени, безусловно, рисуют изображение. Мне не нужно видеть его глаза, чтобы знать, он наблюдает, и я могу слышать его тяжелое дыхание.
И я знаю, он чувствует то же, что и я.
Когда заканчиваю, я беру в руки полотенце и, встав на цыпочки, приглаживаю его влажные волосы, приближаясь достаточно, что могу почти попробовать соленый дождь на его коже.
Моё сердце бьётся быстрее, поскольку странное волнение одолевает меня.
Из-за неуклюжих пальцев роняю полотенце, но вместо того, чтобы его поднять, с помощью только своих рук приглаживаю волосы Нейта.
— Мне жаль. Я не должна была выбегать в дождь на улицу.
Тишина.
Наше общее дыхание становится еще тяжелее.
Наши тела находятся так близко, практически соприкасаются.
Сквозь темноту смотрю в сторону лофта, я знаю, что там, и задаюсь вопросом, если бы я поцеловала его, отнес бы он меня в свою постель, или он бы взял меня незамедлительно, что не дало бы времени сменить местоположение.
Я стряхиваю сумасшедшую идею и повторяюсь.
— Я сказала, что сожалею.
— Я слышал тебя. — Его дыхание усиливается, почти до одышки, точно также, когда мы были снаружи.
Он хватает мои запястья и останавливает мою ленивую ласку его волос.
— Послушай, Зои, я ни хрена сейчас не соображаю. Не уверен, что должен сказать. Не могу понять, что делать, как заставить почувствовать тебя несколько лучше из-за твоего брата. И если быть честным, я даже не уверен, что могу чем-нибудь помочь.
Я задаюсь вопросом, что заставило его отдалиться и остро отреагировать.
Темнота, внезапное чувство одиночества, в сочетании с правдой о моём брате, кажется, поглощают меня. Я приехала сюда, чтобы помочь себе двигаться вперёд, но боюсь, всё, что я делаю, — это отхожу на шаг назад.
— Эй, я не хотел, чтобы это прозвучало так резко.
Ещё одна вспышка следует за другим рокотом, и мой крик непреднамеренный, когда возвращаюсь в реальность из собственных мыслей. Делая шаг назад, я спотыкаюсь о диван и теперь, сидя, обнимаю свои колени. Моё тело охвачено напряжением и всё сжимается внутри.
Почему мой брат лгал?
Моё рыдание не умышленное.
Нейт садится рядом со мной и притягивает к себе.
— Шшш… не плачь. Прости, я веду себя как последний мудак, — шепчет он мне на ухо.
Его руки обнимают моё тело, и покой, которым он меня обеспечивает, нельзя отрицать. Я делаю вдох, пытаясь остановить своё рыдание.
— Нет, ты не мудак.
Его смех меняет настроение между нами.
Слёзы останавливаются сами по себе, и моё дыхание стабилизируется, когда эмоции сменяются с печали на что-то другое.
Когда Нейт откидывается на спинку дивана, он утягивает меня с собой. Он вытаскивает из стопки одеяло, которое положил на стол вместе с полотенцами, и накрывает нас, оборачивая меня в кокон безопасности, что по какой-то причине отгоняет все мои страхи прочь.
Я так морально и физически истощена, что с трудом могу держать свои глаза открытыми.
Мое лицо покоится над его сердцебиением, а его пальцы ласкают мою голову, и прежде чем истощение берет надо мной верх, единственное, о чём я могу думать: «Ты, Нейт Хэнсон, кто угодно, но не мудак».
4 Глава
Записки без подписи
Я с ужасом открываю глаза.
Но вместо темноты появляются туманное синее небо и гигантские небоскребы.