— А что нового слышно о старине Дарте? — оживился Дик. — Странная история! Честно говоря, мы толком ничего не поняли. На парня навесили убийства, а обвинений не предъявили. И что делала в полицейском участке та женщина? Похоже, за всей этой историей стоит больше, чем нам сообщают. Они все еще в бегах, эта странная парочка?
— О да, — сказал Ниари. — Если верить радио, Дарт предположительно находится в Нортхэмптоне, а это недалеко отсюда, — Глаза его стали вдруг большими и серьезными. — Я согласен с вами: за этой историей кроется нечто большее, чем лежит на поверхности. А ведь мы с Фрэнком имеем кое-какое отношение к той женщине. — Он подался корпусом чуть вперед, чтоб заглянуть Дарту в лицо. — Вы спрашивали о нашем редакторе, Дэйви Ченселе. Так вот, та женщина — его жена Если вы спросите меня, я вам скажу: у этой женщины, возможно, что-то с Диком Дартом было.
— Я бы выразился более утвердительно: скорее всего, — подхватил Дарт. — А что вам известно об этой женщине, жене вашего редактора?
Все остальные уже перешли мостик, и теперь на него вошли Фрэнки, а за ними — Нора с Дартом. Трип-трэп, трип-трэп.
— Мы слышали только сплетни, — сказал Тидболл.
— Говорите, говорите, — попросил Дарт. — Я весь внимание.
— Вероятно, эта женщина не вполне нормальна. Нам кажется, они с Дартом в сговоре. Когда его арестовали, Нора Ченсел отправилась в участок и инсценировала собственное «похищение», чтобы помочь ему убежать. Возможно, она еще более опасна, чем Дарт.
Ниари рассмеялся, и секунду спустя рассмеялась Нора Они пошли за всеми к коттеджу, прятавшемуся за деревьями.
Лили стояла у дверей лицом к группе.
— Настоящая сага, правда? — сказал Дарт.
— Жду не дождусь экранизации, — отозвалась Нора.
Лили подняла руку, словно готовясь принести присягу.
— Мы все в «Береге» очень гордимся тем, что вы сейчас увидите. Это было запланировано четыре года назад, когда наш директор, Маргарет Нолан, сказала нам за ужином: «Почему бы не предоставить нашим гостям возможность войти в один из коттеджей и погрузиться в мир Джорджины Везеролл? Почему бы не воссоздать прошлое, которое мы так чтим здесь?». Мы все тут же влюбились в идею Маргарет Нолан и примерно год собирали воспоминания и документы, которые помогли воссоздать картину типичного интерьера коттеджей периода примерно с двадцатого по тридцать пятый годы. Мы поклялись не срезать углов. Позвольте сказать вам, что, когда начинаешь работать над таким проектом, начинаешь понимать, сколь много ты упустил в жизненной спешке!
Вежливо посмеялись все, кроме Норы и Дарта.
— Вероятно, вам интересно, почему мы выбрали «Медовый домик». Буду с вами откровенна. Нельзя было не учесть расходов, а это один из самых маленьких коттеджей. Последний капитальный ремонт здесь проводился в тридцать девятом году, и теперь перед нами стояла грандиозная задача. Благодаря записям Джорджины Везеролл мы смогли покрыть стены специальной тканью, заказанной у того же производителя, что и много лет назад. Этот материал не выпускали с сорок восьмого года, но несколько рулонов ткани в хорошем состоянии сохранилось на складе, и мы купили их все. Мы узнали, что краску тогда поставляла компания, которая перестала существовать в тридцать пятом, и уж было совсем потеряли надежду, но тут прослышали, что у одного поставщика в Бостоне есть в подвале пятнадцать галлонов краски нужного цвета и марки. Помог кое-кто из спонсоров. Примерно через полтора года работы завершились. Это ясно и без слов, но я еще раз настаиваю на том, чтобы вы не трогали руками ткань и предметы, находящиеся внутри. «Медовый домик» — живой музей. Пожалуйста, окажите ему уважение, которое он заслуживает, и позвольте другим наслаждаться результатами реставрации в течение еще многих лет. Вы поняли меня?
Одобряющее бормотание группы перекрыл громкий возглас Дарта:
— Целиком и полностью!
Лили улыбнулась, повернулась к двери, достала из кармана розового пиджака внушительных размеров ключ и взглянула через плечо.
— Трепетный момент, — с этими словами она распахнула дверь и попросила стоявшую ближе всех молодую пару войти и зажечь свет.
Вслед за ними стали заходить в коттедж остальные, и тем, кто оставался пока снаружи, слышны были одобрительные возгласы.
— Так бывает всегда, — сказала Лили. — Как только открывается дверь — начинаются «охи» и «ахи». Давайте, Норман, заходите. У вас просто глаза на лоб вылезут.
Дарт легонько похлопал ее по плечу и вслед за Норой вошел в коттедж.
89
Все до единой горизонтальные поверхности были уставлены фарфоровыми статуэтками, табакерками, старинными вазами, свечами в витиеватых подсвечниках и другими вещицами, которые Нора называла безделушками. Картины в золоченых рамах и зеркала, обрамленные резными деревянными завитками, беспорядочно висели на стенах, обитых тканью баклажанного цвета. Лили снова обратилась к группе:
— Я оставлю вас насладиться этим праздником ожившего прошлого. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас поразит.
Пары разбрелись по дому, а Лили с видом торжествующего собственника обратилась к двум Фрэнкам:
— Ну, разве не замечательно?
— Я понятия не имела, что гости жили в такой роскоши, — сказала Нора.
— Для тех, кто приезжал сюда, излишней роскоши не существовало, — сказала Лили. — Для мисс Везеролл все они были аристократами духа. Мистер Йейтс, например, — Лили указала через комнату на фотографию мужчины в пенсне. — Он был человеком с большой буквы. Мисс Везеролл любила с ним поговорить.
— Писатель по имени Крили Монк тоже останавливался здесь, — сказала Нора.
— Крили Монк? Не припоминаю...
— В тридцать восьмом году.
В глазах Лили отразилась неприязнь.
— Мы любим окунаться в воспоминания о своих триумфах. И справа от вас — один из примеров этого. Фрэнк и Фрэнк печатаются издательством «Ченсел-Хаус», которое родилось в то самое лето, когда мистер Ченсел встретился с мистером Драйвером. В те времена он тоже был человеком с большой буквы.
— Что ж, в конце концов, это было не такое плохое лето, — сказала Нора.
Лили жеманно пожала плечами.
— Все это — реконструкция того, что могло быть здесь в тридцатые годы?
— Нет, вовсе нет, — воскликнула Лили, нимало не смущаясь противоречивостью своих предыдущих замечаний. — Мы хотели представить поместье в целом, а не один конкретный коттедж. Когда собираешь все вот так, удается по-настоящему прочувствовать эпоху. — Тут мужчина, очевидно собравшийся задать Лили какой-то вопрос о коллекции пресс-папье, помахал ей рукой, и она тут же упорхнула к нему.
— Похоже, они недолюбливают тридцать восьмой год, — сказал Тидболл.
— Знаете ли вы что-нибудь о поэтессе по имени Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
Тидболл закатил глаза и скрестил на груди руки.
— Я чувствую, знаете, — улыбнулась Нора.
Дарт смотрел на них снисходительно, едва не в открытую радуясь предчувствию надвигающейся беды.
Два Фрэнка обменялись быстрыми взглядами.
— Давайте дождемся окончания экскурсии, — предложил Ниари. — Вы пойдете смотреть Поле тумана и Поющие колонны?
— Кто не видел Поющих колонн, тот не видел «Берега», — провозгласил Дарт.
Полчаса спустя все четверо медленно брели вслед за группой по тропинке, ведущей через лес к северу. Дарт шел так близко позади Норы, что казалось, будто он ее вот-вот проглотит.
— Откуда взялись все эти причудливые названия? — прогудел он из-за ее спины.
— От Джорджины, — пояснил Ниари, идущий первым в их четверке. — Когда поместьем владел ее отец, название было только у «Медового домика» — в честь жившего здесь старого дворецкого по фамилии Хони[31]. Когда от отца поместье перешло Джорджине, все было в срочном порядке переименовано. — Ниари обернулся, улыбаясь своим спутникам. — Романтические представления Джорджины о собственной персоне распространились на ее владения. Такие люди, как правило, становятся диктаторами. Фрэнк Ниари был умным человеком. Дарт не может весь день держать ее под наблюдением, а Норе хватило бы всего нескольких секунд.