— Ну конечно можете, и наверняка гораздо лучше этой старой дуры, — Дарт сел, скрестил ноги и легонько похлопал Нору по спине. — Ты скучала по мне, любимая?
— Неимоверно, — ответила Нора.
Агнес всматривалась в лицо Дарта, словно пытаясь хорошенько его запомнить.
— Как называются ваши книги, мистер Десмонд?
Дик, улыбаясь, поднял глаза к потолку.
— Первая называлась «Подсчет тел», а вторая — «Хирургические заметки».
Руки Агнес дернулись.
— Что же конкретно вас интересует, миссис Десмонд? Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы тратить время, выслушивая мои жалобы.
— Лето тридцать восьмого года Меня интересует абсолютно все, что происходило здесь в то лето, но в особенности — поэтесса по имени Кэтрин Маннхейм.
Теперь пожилая женщина смотрела на Нору с еще большей сосредоточенностью, чем до того — на Дарта. Нора не могла определить, что она думает или чувствует.
— Еще меня интересует реконструкция дома, начавшаяся через год после этого.
— Кто вы? Чего вы хотите? — Голос Агнес дрогнул.
— Я всего лишь заинтересованная сторона.
— Но зачем вам все это? — Агнес переводила взгляд с Норы на Дарта и обратно.
— История, — сказал Дарт. — Необходимость пролить свет на прошлое. Ведь для этого отреставрировали «Медовый домик». — Он оскалился. — Ну-ка, признавайтесь, этот коттедж, в котором мы сегодня побывали, и тогда выглядел как антикварный магазин?
Несколько секунд Агнес молчала.
— Каждый божий день я входила и выходила из наших коттеджей, и единственный из них, в котором было много всякого барахла — как вы бы это назвали, — был «Рапунпель» мистера Ченсела, и все это он привез туда сам. Если бы все наши домики были такими, кое-кому из благородных гостей не удалось бы по приезде распаковать свои битком набитые чемоданы, потому как класть вещи было в некуда. Но людям из трастовой компании наплевать на это — лишь бы все выглядело поэффектнее. — Агнес обратила свой пристальный взгляд к Норе. — В общем и целом, здесь было очень милое и пристойное место. И я никогда не скажу ничего другого. А то, о чем я думаю, — я не собираюсь сообщать полиции, это уж точно.
— А мы говорили о полиции? — удивился Дарт.
— И речи не было. — Нора попыталась глазами установить контакт с Агнес, но в ее глазах увидела лишь растерянность и страх.
— Я не понимаю, что происходит, — заплакала Агнес.
Нора подалась к ней.
— Единственное, о чем я хочу поговорить с вами, — о том лете. Только и всего. Хорошо? — Она почувствовала, что Агнес близка к панике. — И вы можете потом поступать так, как вам угодно. — Она подождала немного, в то время как Дарт развернулся всем телом в ее сторону. — Позвоните вниз и поговорите с Маргарет. Позвоните кому хотите. Вы понимаете меня?
Смятение в глазах Агнес, казалось, начало таять.
— Да. Но я не знаю, что говорить.
Нора вспомнила свой разговор с Хелен Дэй.
— Я знаю, это трудно для вас. Позвольте мне сказать вам, что я думаю. Мне кажется, что вы не хотите никого предавать, но в то же время вы храните какую-то тайну. Тайна эта не очень приятна, и люди вроде Маргарет Нолан и Мэриан Каллинан не хотели бы, чтобы ее предали огласке. Но ведь они даже не догадываются о том, что известно вам, не так ли?
— Они здесь слишком недавно, — сказала Агнес, глядя на Нору со смесью изумления и подозрения.
— Лили знает часть этой тайны, но не так много, как вы, правильно?
Агнес кивнула.
— И вот приходят двое, которых вы никогда прежде не видели. Думаю, что какая-то часть вашей души страстно желает избавиться от этого бремени, но вы не понимаете, почему должны сказать это именно нам. Я бы чувствовала себя точно так же. Но я ведь интересуюсь тем, что случилось в то лето, а больше это практически никого не волнует. Я не коп и не журналист, и я не пишу книгу.
Агнес бросила взгляд на Дарта.
— Ему все равно, что случилось с Кэтрин Маннхейм, — заверила ее Нора.
Дабы обозначить свое равнодушие к исчезновениям поэтесс, Дик притворно зевнул.
— Я, наверное, единственный человек, который настолько заинтересован в этом деле, что уже говорила с людьми, которые знали Билла Тайди и Крили Монка.
— Бедные молодые люди, — проговорила Агнес. — Мистер Тайди был таким открытым и честным, а мистер Монк — его я тоже любила, потому что он умел рассмешить до колик. И для меня не имело значения, что он был...
— Трясогузкой? — встрял Дарт. — Голубым? Педиком?
Агнес презрительно посмотрела на Дарта.
— Ничто не может помешать человеку быть добрым по отношению к окружающим. — Она снова перевела взгляд на Нору. — Эти двое ничего не знали. Они просто были здесь — вот и все. Даже если бы они что-нибудь услышали, то даже не задумались бы над этим дважды.
Нора вдруг вспомнила кое-что из рассказанного ей Эвереттом Тайди.
— В ночь исчезновения Кэтрин Маннхейм мистеру Тайди показалось, что он слышал бродяг.
Агнес покачала головой.
— В те времена ни один бродяга не решился бы прятаться в «Береге». Монти Чендлер как-то раз угостил одного зарядом дроби из ружья, а другого поймал в ловушку на человека, а потом посадил обоих под замок и поморил два дня голодом. С тех пор бродяги нас за версту обходили.
— Значит, Тайди слышал что-то еще.
Агнес покрепче запахнула ворот халата.
— Думаю, да.
Почти против собственной воли Нора чуть надавила на свою собеседницу.
— У меня есть кое-какие идеи. Что если я поделюсь ими, а вы скажете, права я или нет?
Глянув искоса на Нору, Агнес кивнула:
— Давайте попробуем, — она медленно вдохнула и с шумом выпустила воздух. — После стольких лет... — Пауза, затем она попыталась снова. — У этой девушки была младшая сестра Она держала на столе ее фотографию. Эта сестра приехала тогда сюда Красивая юная леди. Если она еще жива, она заслужила узнать правду. — Агнес почти испуганно посмотрела на Нору.
Та попыталась сделать вид, будто знает, что делает.
— Я не думаю, что Кэтрин Маннхейм убежала из «Берега». Мне кажется, она умерла. Это так?
— Да — Верхняя губа Агнес задрожала.
— Мне кажется, Хьюго Драйвер имел какое-то отношение к ее смерти. Я права?
— Что вы имеете в виду?
— Разве она не пришла в один прекрасный день в «Пряничный домик» и не обнаружила, что Драйвер роется в ее бумагах? И между ними завязалась борьба?
— Нет! Все не так! — Теперь у Агнес дрожал уже подбородок.
Напускная уверенность Норы в себе начала улетучиваться. Ее выстраданную версию только что разрушили.
— В ту ночь она умерла. И тело ее надо было спрятать.
Из правого глаза Агнес выкатилась слеза.
— Кэтрин похоронена где-то на территории поместья.
Агнес кивнула.
— И вы знаете где.
— Нет, не знаю. И я рада, что не знаю! — Агнес посмотрела на Нору. — Мне ведь надо было водить экскурсии. Я никогда не смогла бы пойти туда, где они ее похоронили.
— Хьюго Драйвер и Линкольн Ченсел.
— Они все делали вместе, эти двое.
— Поэтому вы досих пор ненавидите Линкольна Ченсела.
Агнес с удивительной страстью замотала головой.
— Мистера Ченсела я ненавидела с самого начала Этот человек считал, что имеет право прикоснуться ко мне. Думал, что может делать все что угодно, а потом все уладить с помощью денег.
— Он предлагал вам деньги?
— Я сказала ему, что он не на ту напал. Ченсел посмеялся надо мной, но после этого руки уже не распускал.
Каким бы интересным ни было это отступление, Норе хотелось вернуться к главной теме разговора Она попробовала подступиться по-другому.
— Джорджина знала, что Кэтрин Маннхейм не просто исчезла, не так ли? Когда на следующий вечер после ужина мисс Везеролл повела всех в «Пряничный домик», она уже знала, что девушка мертва.
— Мне трудно говорить об этом, но так оно и было.