Дарт прикрыл багажник, но запирать его не стал.
— Встань между мной и улицей и следи, чтоб никто не видел, что я делаю, — с ухмылкой приказал он Норе и потянулся правой рукой себе за спину, под пиджак.
— А что вы собираетесь делать?
— Увидишь. — Он подвел Нору к багажнику маленького синего автомобиля. — Ты больше не будешь делать глупости, а?
— Нет, — сказала Нора, покосившись на блестящее лезвие, торчащее из ладони Дика.
Присев на колени у заднего бампера, он воткнул лезвие в покрышку — она тут же со свистом сдулась.
— Если кто-то нарисуется, мы изучаем прокол нашего колеса. Да не смотри ты на меня — на улицу смотри и говори мне, если кто-нибудь появится. — Дик убрал нож обратно в ножны.
Нора встала так, чтобы загородить его со стороны тротуара.
— Я не поняла, что вы делаете.
— Номера меняю. Это не так просто, как кажется. Все эти придурки относятся к своим табличкам так, словно это писанные маслом полотна. Хм, это первый, вокруг которого не оказалось рамочки.
Отвертка лязгнула о металл. Дарт хмыкнул и снова стал мурлыкать «Кто-то следит за мной». Было очень жарко. Полицейская машина, о которой молилась Нора, молитве не внимала.
— Теперь передний. — Они перешли к капоту машины, и Нора вновь загородила Дарта.
— Хочешь узнать один малоизвестный факт из жизни нашего старинного приятеля Эрнста Форреста Эрнста? Во время Второй мировой этот столп общества увлекался нацизмом. Хотя тогда это, конечно же, было страшной тайной. А после войны он был членом замечательной группки весьма богатых людей, которые хотели насадить фашизм прямо здесь, в нашей доброй старой колыбели демократии... Ну, вот и порядок!
Он сделал два шага к задней части «линкольна» и стал свинчивать номера оттуда.
— Разумеется, они не употребляли гадкое слово на букву "ф". Они называли свое движение американизмом, но продолжалось это недолго — вскоре появился старина Джо Маккарти, прижал их к ногтю, и им пришлось делать вид, что им это по душе. Но главное, — Дик пришлепнул номер спортивной машины и наживил шурупы, — что за всем этим шоу стоял дедушка маленького Дэйви.
Нора вспомнила пассажи о фашизме в главе книги Дэйзи, которую та называла «фантазия».
— Линкольн Ченсел был подонком из подонков.
— Это для меня не новость.
Дик Дарт поднял на нее удивленные глаза.
— Не думаю, что Дэйви знает хотя бы четверть того, во что был замешан его дед.
— Он знает, что тот не был святым.
Дарт поднялся, перешел к переднему бамперу «линкольна» и сел на корточки. Нора продолжала загораживать его от пустой улицы. За два года замужества она бывала в Феафилде раз тридцать. Она покупала на главной улице джинсы и платья от Энн Тейлор, брала у первоклассного мясника телячьи котлеты и утиные грудки, наслаждалась ланчами и обедами в трех местных ресторанах. И за все это время — Нора поняла это только сейчас — она не видела ни одного полисмена.
— Мы имеем несчастье наблюдать за процессом вырождения поколения семьи Ченселов, — паясничал Дарт. — Старик Линкольн не удостоил бы Дэйви и двух слов. Линкольн был опасным мерзавцем, а в Дэйви храбрости не больше, чем в плюшевом мишке. Элден где-то посередке между ними. Мошенник и тиран — но не настоящий мошенник и не настоящий тиран.
— Иногда он бывает в ударе, — заметила Нора.
— Да ты никогда не встречала настоящих тиранов и мошенников. Элден считает себя большой шишкой, задирает нос и встает на дыбы, но, думаю, когда-то старик Линкольн здорово осадил его. — Выпрямившись, Дик дал знак Норе следовать за ним к спортивному автомобилю.
Они прогуливались вдоль по улице рука об руку, как обычная парочка. Мужчина рядом с Норой смахивал на биржевого маклера или адвоката после бурной ночи, а она, наверное, вполне походила на его жену.
Один номер долой, другой — на его место.
Если бы Элден Ченсел не унаследовал издательство, что бы он стал делать? — продолжал Дарт. — У него есть один потрясающий редактор, Мерл Марвелл, все остальные — болваны. Единственный и давно умерший писатель, Хьюго Драйвер, держит все издательство на плаву. Гонорары его съедают сорок процентов дохода компании, причем почти все доходы дает одна книга, «Ночное путешествие». Несчастье Элдена. Как раз сейчас он ведет переговоры о продаже издательства одной немецкой фирме — чтобы успеть сорвать куш, пока контора окончательно не села на мель. А немецкого издателя интересует только одно — «Ночное путешествие».
— Элден пытается продать компанию? Откуда вы знаете?
— Мы ведь адвокаты, малышка. Забыла? Раз уж мы вместе с тобой решили погрызть «Дарта и Морриса», я дам тебе парочку уроков. Но позже. Сейчас давай покончим с этим дерьмом.
Дик встал, отряхнул руки, достал из кармана мятый и грязный носовой платок и промокнул лоб.
— Так он продает компанию?
— Пытается. — Дарт подтолкнул Нору вперед и опустился на колени у передних номеров «линкольна». — Я расскажу тебе кое-что, чего малыш Дэйви никогда не слышал о своем дедушке. Этот парень, знаешь ли, вовсе не родился богатым. Он добился всего сам. Сделал для этого много-много плохого. Однажды даже убил кое-кого.
— Я вам не верю, — сказала Нора, хотя все известное ей о Линкольне не исключало такой возможности.
— Старина Линкольн был очень жестоким человеком, малышка. Мой праведный папаша, который вот уже сорок лет является хранителем тайн семейства Ченселов, сообщил мне как-то в момент недостаточной трезвости, что Линкольн Ченсел однажды разорвал человека на части — превратил в гамбургер, причем голыми руками. Линкольна поймали на кое-каких махинациях, дело грозило обернуться скандалом, и существовал единственный способ избежать его — устранить одного человека. Линкольн назначил конфиденциальную встречу с этим парнем, а утром того дня, когда они должны были встретиться, отменил ее, а сам пришел к своему врагу примерно в то же время, когда должна была состояться встреча. Никто не ждал его в этот час, поэтому тот парень был один. И Линкольну удалось остаться безнаказанным. Ладно, лекция закончена, продолжение завтра, — сказал Дик, поднимаясь. — Поедем на главную улицу, купим пару бутылок.
45
Полицейские машины проносились мимо них — большинство тихо, некоторые с воем и иллюминацией. Дарт развлекался, делая вид, что целится и стреляет из револьвера в водителей и пассажиров других проезжавших машин. Справа замелькали высокие офисные здания Хартфорда, и Нора прибавила скорость, чтобы скорее проскочить опасный участок: автострада поднималась над землей довольно высоко. Дарт, лениво развалясь в кресле и плечом уперевшись в дверцу, гадко ухмыльнулся ей.
— Почему у тебя окно открыто? — спросил он Нору. — По-моему, кондиционер исправен, а? Бережешь озоновый слой планеты?
— Не хочу потерять сознание от вашей вони.
— Моей вони? — распахнув пиджак, Дарт понюхал свои подмышки. — У тебя, наверное, что-то не в порядке по женской линии.
— Вы ненавидите женщин, да?
— Нет, ненавижу я своего отца, а женщин я обожаю. Они слабее мужчин физически, поэтому им пришлось придумать тысячи способов манипулировать нашим братом. Некоторые из этих стратегов весьма изощренны. Парни, которые не понимают, что женщины лишены психологической прямолинейности, не имеют шанса выжить в этом мире. В один прекрасный день они просыпаются рядом с неким кассовым аппаратом, на пальце которого красуется большое кольцо с бриллиантом, и дальше драгоценная половина начинает управлять всем. Доступ к телу только через кредитные карточки. Если бедолаге придет в голову пожаловаться, она заставляет его почувствовать себя таким мелким и эгоистичным, что после этого он неделю будет готовить ей завтрак. А разве может он отказаться? Не-а, малышка. Подумай еще вот о чем. Она может ударить его, и это нормально. Такой жестокосердый негодяй не заслужил ничего другого. Но может ли мужчина ударить женщину? Да если только он это сделает, она будет орать во все горло при разводе в суде, а потом заберет все его деньги, избавив себя от необходимости заниматься с ним сексом. Итак, он находится под полным контролем капризного, аморального существа, несущего колоссальный запас способностей создавать неприятности. Вспомни сады Эдема. Замечательное было местечко до того, как появилась женщина и стала нашептывать мужчине: «Давай же, откуси кусочек, большой босс отвернулся и ничего не видит». С тех пор так и повелось. Если женщина достаточно хороша, этот простачок — с арканом на шее, неизменной эрекцией и чужой рукой в его кармане — убежден, что именно он командует парадом. Он так запутан, что считает, будто его маленькая женушка, такая непрактичная в бытовых вопросах, умеет чертовски здорово обращаться со своим драгоценным муженьком. Раз в год она делает ему минет, и он так благодарен за это, что тут же летит сломя голову покупать ей новую шубу. Видела все эти шубы в ресторанах, которые обычно отказываются сдавать в гардероб? Все заработаны с помощью минета, и сидящие вокруг женщины прекрасно это знают. И вот еще что — чем старше женщина, тем шикарнее шуба.