— Брайан Дили, «Дуглас стар».
Местный журналист принялся рассуждать о возможных мотивах, и Хейден сказал, что на данный момент никаких мотивов не усматривается. Некоторое время журналист и полицейский обменивались вопросами и ответами. Потом поднялся представитель национального агентства и поинтересовался личной жизнью убитого. Хейден сообщил, что жертвой оказался хорошо известный и уважаемый местный житель, у которого в городе остались жена и дети. Большой любитель парусного спорта. Заместитель старшего констебля медленно обвел помещение взглядом, задерживая его на каждом лице.
— Некоторые из вас вполне могут знать его яхту, «Манати». Он любил ходить на ней со своим сыном Джонни. — И добавил с печальной улыбкой: — Мальчику всего десять лет.
Несколько секунд никто не решался заговорить.
«Толково работает мэнская полиция», — подумал Форрестер.
Что может быть эффективнее, чем воздействие на эмоции? Только так и убеждаешь свидетелей откликнуться: взывая к их чувствам, а не разуму. А свидетели нужны. Потому что нет никаких зацепок, даже ДНК и отпечатков пальцев. Ничего.
Хейден указал на немолодого лысоватого мужчину в куртке с капюшоном.
— Вон там, в углу. Мистер?..
— Хэрнеби Алисдер. Радио «Трискел».
— Слушаю вас.
— Вы не считаете, что преступление может быть связано с необычной историей здания?
Хейден забарабанил пальцами по столу.
— Понятия не имею ни о какой необычной истории.
— Я имею в виду то, как замок был выстроен первоначально. А вдруг это важно? Знаете, все эти легенды…
Пальцы констебля остановились.
— В данный момент, мистер Хэрнеби, мы разрабатываем все возможные версии. Однако я надеюсь, что нам не придется углубляться еще и в легенды. И это все, что я могу вам сообщить. На сегодня. — Он встал. — Нам предстоит еще много работы. Уверен, вы извините нас. Кофе сможете найти в палатке у входа.
Форрестер посмотрел по сторонам. Конференция была проведена добротно, профессионально, и все же он не чувствовал удовлетворения. Что-то продолжало тревожить его. Он взглянул на Хэрнеби. Что этот парень говорил? Какая еще «необычная история»? Его слова перекликались с мыслями Форрестера. Что-то тут было не так… Архитектура, впечатление откровенной стилизации; определенно какое-то несоответствие.
Алисдер Хэрнеби доставал из-под стула синий пластиковый хозяйственный пакет.
— Мистер Хэрнеби?
Тот обернулся, очки в тонюсенькой оправе ярко сверкнули в свете люминесцентных ламп.
— Я детектив Форрестер. Из Лондона.
Хэрнеби, казалось, был в замешательстве.
— Из Скотленд-Ярда, — добавил Форрестер. — Не уделите пару минут?
Журналист вновь положил на пол свой пакет.
Полицейский сел рядом.
— Меня заинтересовали ваши слова. О необычной истории дома. Вы не могли бы просветить?
Хэрнеби кивнул, его глаза заблестели. Он показал на опустевший зал.
— То, что вы видите сегодня, — всего лишь не слишком удачная копия здания, которое стояло здесь прежде.
— И?
— Настоящий форт Сент-Эннз был разрушен в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. У него и второе название было — «Причуда Уэйли».
— Значит, его построил…
— Иерусалим Уэйли. Повеса.
— Что-что?
— Бабник. Насильник. Головорез из высшего общества. Ну, вы меня, вероятно, понимаете.
— Плейбой, что ли?
— И да и нет. — Хэрнеби улыбнулся. — Тут речь идет о самом настоящем садизме, передававшемся из поколения в поколение.
— Например?
— Отца Уэйли, Ричарда, ирландцы называли Поджигателем Церквей.
— Почему?
— Он принадлежал к англо-ирландской аристократии. Протестант. И было у него развлечение — сжигать церкви ирландских католиков. Вместе с прихожанами.
— Н-да, я мог бы и сам сообразить.
— Что верно, то верно, — ухмыльнулся Хэрнеби. — Неприятный был человек. И к тому же Поджигатель Уэйли входил в ирландский «Клуб адского огня». Ужасная банда негодяев, даже по меркам нашего времени.
— Ясно. Так что там насчет Иерусалима Уэйли, его сына?
Хэрнеби нахмурился. В зале сейчас было так тихо, что Форрестер слышал, как по стеклам высоких окон постукивают мелкие капли дождя.
— Тома Уэйли? Еще один георгианский головорез, жестокостью и безрассудством не уступавший отцу. Но потом что-то случилось. Он вернулся в Ирландию из длительного путешествия на Восток, в Иерусалим. Отсюда его прозвище — Иерусалим Уэйли. Когда он вернулся, все решили, что путешествие изменило его. Даже сломило.
Теперь нахмурился Форрестер.
— Каким же образом?
— Нам известно лишь, что Иерусалим Уэйли возвратился совершенно другим человеком. Он выстроил этот странный замок и дал ему название в честь святой Анны. Он писал мемуары. Книга, как ни удивительно, прямо-таки дышит раскаянием. А потом умер, оставив после себя замок и кучу долгов. Но какая потрясающая жизнь! Воистину потрясающая. — Хэрнеби помолчат. — Извините, мистер Форрестер. Я, наверно, слишком разболтался. Меня иногда заносит. Но местный фольклор — моя страсть. Я, знаете ли, веду радиопередачу о местной истории.