Роб извлек записную книжку и прочитал вслух:
— «Адаму же сказал: …проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей». Бытие, глава четвертая, стих двадцатый. Четыре, двадцать.
Кристина помассировала виски. У нее против обыкновения был усталый вид. Но она заставила себя собраться.
— Мне уже приходилось встречаться с теорией, утверждающей, что история о садах Эдема имеет фольклорное происхождение — так сказать, народная память, — и что это аллегория.
— Вы хотите сказать, метафора?
— Да, есть и такое мнение. Легенда об Эдеме описывает прошлую жизнь охотников-собирателей. Когда мы бродили под деревьями, срывали фрукты, собирали дикие травы… как нагие Адам и Ева в раю. А потом мы занялись земледелием, и жизнь стала тяжелее. Так мы были изгнаны из Эдема.
Роб посмотрел на двух мужчин, которые, держась за руки, шли к чайхане по мостику через узенькую протоку.
— Но все же, почему мы занялись земледелием?
Кристина пожала плечами.
— Никто не знает. Это одна из величайших тайн. Но началось все здесь, точно. В этом уголке Анатолии. В Чайёню, каких-то семьдесят миль отсюда, впервые стали держать домашних свиней. А рогатый скот — в Чатал-Хёюке, немного западнее.
— Но как именно в данную картину вписывается Гёбекли?
— Не сказать, чтобы легко. Ведь то, что охотники создали такое сооружение, — самое настоящее чудо. Однако оно говорит нам: жизнь в эпоху до сельского хозяйства была не слишком обременительна. У первобытных охотников было время, чтобы научиться искусствам, ваянию, творить замечательную резьбу… Это был колоссальный прорыв. Но в то же время они не умели лепить глиняные горшки! — Серебряный крестик на груди Кристины ярко сверкнул на солнце. — Очень странно. И конечно, особый упор на сексуальность. В Гёбекли чрезвычайно много резных изображений эротического характера.
— Мужчины и самцы животных с огромными фаллосами. И женщины, обнаженные женщины с широченными бедрами…
— Может, они съели плод с Древа познания? — сказал Роб.
Кристина вежливо улыбнулась:
— Может, и так.
Они помолчали. Кристина нервно поглядывала налево, туда, где прохаживался смуглый полицейский с рацией, из которой доносились невнятные звуки. Роб пытался сообразить, почему вдруг оба впали в явную паранойю. Ни она, ни он не сделали ничего дурного. Но этот детектив… Кирибали выглядел слишком уж зловеще. А люди, наблюдавшие за квартирой? Что это значило? Усилием воли журналист отбросил страхи. Предстояло еще многое сделать.
— Получается, тут зашифрована география?
— Да. — Кристина кивнула. — Топографические привязки. И это важно.
— Поблизости от Гёбекли нет четырех рек.
— Только одна. Но зато не просто река, а Евфрат.
Роб вспомнил кое-что из прочитанного в интернет-кафе: «И ученые всегда сходились на том, что если Эдем вообще существовал, то находился где-то в междуречье Тигра и Евфрата. В плодородном полумесяце. Там, где сохранились самые ранние следы цивилизации. К тому же о Евфрате прямо сказано в Бытии, что он вытекает из Эдема».
— Допустим. И еще у нас есть горы на карте.
— Тавры.
— Где находятся истоки Евфрата. Восточнее Эдема, — сказала Кристина. — Во многих легендах говорится, что Эдем с востока был огражден горами. Таврские горы лежат восточнее Гёбекли.
Кристина взяла свою записную книжку и просмотрела некоторые заметки.
— Ладно, вот кое-что еще. В древних ассирийских текстах упоминается Бет-Адини, так называемый Дом Эдемский.
— И что это такое?
— Это… это было крохотное арамейское государство. Находилось на берегу Евфрата немного южнее Каркемиша, от которого до Шанлыурфы пятьдесят миль.
Сказанное произвело на Роба впечатление. Кристина проделала куда более глубокое исследование, чем он.
— А еще что-нибудь вам удалось выяснить?
— Мы знаем, что Харран напрямую связан с Адамом и Евой. Но Эдем описан не только в Бытии, о нем упоминает и Книга Царств. — Она перевернула страницу записной книжки и прочитала: — «Боги народов, которых разорили отцы мои, спасли ли их? Гозан, и Харран, и Рецеф, и сынов Эдема, что в Фалассаре».
— И снова Харран.
— Да, Харран. — Она пожала плечами. — А Фалассар — это, возможно, Расафа, город на севере Сирии.
— Далеко отсюда?