Латрелл даже не заметил возвращения Кристины, пока та не подошла и не окликнула его.
Вздрогнув, он обернулся.
— Ну как?
— Узнала. Он не обрадовался, но… сказал то, что я просила.
— Отлично. Значит…
— Давайте дождемся темноты.
Быстрым шагом они вскоре добрались до большой улицы, уводящей от старого города. Такси доставило их к дому Кристины, где они провели несколько часов, копаясь в Интернете, стараясь не волноваться, но все же волнуясь. В одиннадцать покинули дом и направились к музею. На улицах стало намного спокойнее. Кровь почти везде смыли; праздник подходил к концу. В небе висела сверкающая кривая сабля месяца. Вокруг шпилей минаретов, как тиары, блестели звезды.
Возле ворот музея Роб окинул взглядом окрестности.
Ни души. Из зашторенных окон дома в соседнем квартале доносились звуки телепередачи на турецком языке. Больше ничего не было слышно. Роб толкнул створку, и калитка отворилась. Ночью в музейном саду ощущалось совсем особое настроение. Лунный свет серебрил крылья демона пустыни Пазузу. Рядом стояли щербатые бюсты римских императоров, застывшие в мраморе воинственные вожди ассирийцев, чьей охоте на львов суждено было продолжаться вечно. Здесь, в саду, дремала в свете луны вся история Шанлыурфы. Из разинутых пять тысяч лет назад каменных клювов шумерских демонов рвался безмолвный крик.
— Оказывается, нужны два кода, — сказала Кристина. — Бешет назвал мне оба.
Они подошли к входной двери. Роб оглянулся, проверяя, не появился ли кто-нибудь поблизости.
Никого. Только машина под большими инжирами. Но у нее такой вид, будто она стоит уже несколько дней. На ветровом стекле пятна от разбившихся гнилых ягод: ошметки мякоти и мелкие семечки.
Дверной замок щелкнул. Роб обернулся и увидел, что главный вход открыт. Латрелл взбежал по ступенькам и догнал Кристину. В музее оказалось жарко — сегодня некому было открыть окна, а кондиционеров здесь не имелось. Журналист стер пот со лба. Ему пришлось надеть куртку, чтобы сложить в карманы все, что могло понадобиться: фонари, телефон, блокноты. В главном зале тускло поблескивала древнейшая в мире статуя, устремившая задумчиво-печальный взгляд обсидиановых глаз во мрак.
— Нам сюда, — сказала Кристина.
Роб разглядел небольшую дверь в дальнем конце помещения. За ней уходили вниз ступеньки. Он дал фонарь Кристине и включил свой. Два луча прорезали мглу.
Подвал оказался на удивление большим. Куда обширнее, чем музей над ним. Во все стороны вели коридоры с бесчисленными дверями. Роб провел лучом вокруг; на полках лежали черепки немыслимо древних горшков, осколки уродливых изваяний, копья, вазы и куски кремня.
— Это же просто необъятное подземелье!
— Да. Под Шанлыурфой сплошь древние пещеры; их тут используют вместо подвалов.
Латрелл наклонился и всмотрелся в сломанную фигурку, лежавшую навзничь, вперив злобный взгляд в верхнюю полку.
— Что это?
— Азаг. Чудовищный демон, насылающий болезни. Шумерский.
— Ну-ну… — Роб поежился, невзирая на жару. Ему хотелось, чтобы все как можно скорее кончилось — холодный страх перед тем, во что они ввязались, делался все сильнее. — Кристина, давайте пошевеливаться. Где тут эдесский подвал?
— Сюда.
Они прошли еще одним коридором мимо жестоко разрезанной римской колонны и множества стеллажей с вазами и горшками. Все было покрыто толстым слоем пыли. Кристина уверенно направилась в старейшую часть пещерного хранилища.
Вдруг путь им преградила большая железная дверь. Кристина принялась нажимать кнопки на пульте.
— Проклятье…
Было видно, как трясутся пальцы.
Роб посветил фонарем, чтобы ей удобнее было набирать код. В конце концов замок щелкнул, и дверь отворилась. Эдесский подвал встретил их жарким выдохом.
Воздух пах чем-то нехорошим. Слабо, неопределенно… Впрочем, запах, без сомнения, был органическим и неприятным. И застарелым.
Журналист постарался не обращать на него внимания. Они остановились, переступив порог. Ряды железных стеллажей уходили в глубь обширной пещеры. Большая часть хранившихся тут экспонатов размещалась в пластиковых коробках, помеченных названиями и номерами, но некоторые находки лежали как есть. Кристина называла кое-что из того, мимо чего они проходили: сирийские и аккадские богини; большая голова Анзу; часть нагой статуи эллинского периода. Призрачные руки и крылья, распростертые во мраке.