По дороге в офис Барбара объяснила себе, что Гайди захлестывали эмоции, и потому она не сказала ей в ответ "Я тоже люблю тебя". В офисе она просмотрела почту, ответила на звонки и прежде чем принять первую семью, позвонила подруге, с которой не виделась много лет. Ли Солвэй, вдумчивая, заслуженный, уважаемый педиатр, к ней она посылала многих из своих пациентов.
- Ли. Я так рада слышать твой голос. Как дела?
- Лучше не бывает. Слушай, я хочу предварить звонок от Ричарда Райзмана. Я узнала его довольно хорошо, и думаю, он очень нуждается в твоем внимании. Скажу, почему.
Ли Солвэй описала ситуацию, и, слушая, Барбара записала его данные, а рядом - кандидат в новую группу. Ли была права. Этому человеку потребуется помощь.
- Похоже, он - твой кандидат?
- Даже больше, чем ты думаешь, - ответила Барбара. - Пусть он мне позвонит.
10
Бобо Райзман в социальном доме Синематографа был всем известен как мэр. Может, потому что каждое утро в снег ли, дождь, медленно и степенно, чтобы не упасть и не сломать себе бедро как прошлой зимой, пробирался к скамье у входной двери рецепции. Прибыв в целости и сохранности, что в его возрасте стало значительным событием, он медленно опускался на скамью: сначала клал руку за спинку, а потом уж нежно опускал себя в сидячее положение.
- Доброе утро, мэр, - приветствовал его доктор Сепкович, проходя мимо.
- Как дела? - спрашивал его Бобо, но к тому времени, как слова достигали доктора, тот бесследно исчезал внутри здания, оставив тяжелую стеклянную дверь, как ответ.
- Прекрасно выглядите, господин мэр, - бросала Марло Берк, одна из ночных медсестер, вылетая из двери, и Бобо прикладывал пальцы к шляпе, приветствуя ее.
В дни, когда Рики приезжал навестить дядю, он взглядом отыскивал Бобо на этой скамье и понимал, что с его дядей все в порядке. Как правило, он привозил с собой ланч "пикник", купленный в Greenblatt's, и они поедали сэндвичи с рубленной печенью, которая - они оба это знали - была противопоказана им, запивая тоником сэлери - тоже не очень рекомендуемым но который они очень любили. В солнечные дни Рики помогал Бобо подняться, и они, останавливаясь то и дело, шли по территории, и прохожие приветствовали их.
- Доброе утро, мэр, - говорили люди Бобо, а потом подмигивали Рики "Ну не замечательно ли, что вы пришли навестить и провести время вот с таким старым парнем?".
Но Бобо не замечал других, потому что знал, что его племянник, его Рики, приехал сюда специально, чтобы спросить его совета в бизнесе.
- Твой отец не мог понять, почему я хочу делать эти чертовы космические истории. За годы до того как вообще услышали о спутнике, я постоянно повторял ему "Давай сделаем фильм о космосе". И что? Я был не прав? Что сейчас ставят? Одни космические фильмы! С этим парнем с торчащими и острыми ушами! Сколько же раз снова и снова они ставят этот чертов фильм?! Вся команда космического корабля настолько стара, что им всем положено уже двигаться к тому самому месту, ради всего святого! Много лет назад я говорил твоему отцу "Знаешь, почему космос, Джеки? Потому что всем любопытно, что там, в космосе. Похожи они там на нас или же - крошечные зеленые человечки, и шины на их летающих тарелках - просто бублики". Слышал эту шутку?
- Слышал, дядя Би.
День пылал зноем, Рики, которого беспокоила дядина нога, толкал коляску с Бобо по лабиринту дорожек.
- Слышал? - переспросил Бобо.
- У...у... - Рик наблюдал, как молоденькая медсестра, выходя из коттеджа, остановилась что-то записать на медицинской дощечке, потом потянулась рукой за спину и что-то подтянула, скорее всего, резинку колготок.
- Марсияне попробовали бублик и говорят: Ммм. Вкусно. Но с лососиной и кримчиз будет еще вкуснее.-
- Да, - сказал Бобо, - хорошая шутка. Но ты - шмендрик. Я - старый человек. Не мог притвориться, сделать вид, что не знаешь, и подарить мне удовольствие рассказать ее тебе.
- Раньше я уже пытался с тобой такой проделать, но ты всегда говорил: "Не поддакивай мне. Знаю, я когда-то рассказывал тебе эту шутку. Я стар, но не выжил из ума".-
Бобо засмеялся, обнажив желтые вставные зубы, и рукой, корявой, в набухших венах, потянулся похлопать по руке племянника:
- Не беспокойся, скоро меня не станет, и тебе больше не придется шлепать сюда.
- Скорее всего, ты переживешь меня.
- Не дай Бог. Бог не допустит такого, - Бобо шлепнул Рика снова. - У меня уже и номер есть. Просто жду, когда кто-нибудь выкрикнет его. Ты? Ты даже не женат, ты не можешь умереть.-
- Какое отношение одно имеет к другому? - спросил Рик.
Они сейчас находились в месте, где ему нужно было втолкнуть кресло-каталку на небольшой холм, дыхание его сбилось, и он поклялся себе, что начнет регулярно посещать клуб здоровья. Однако когда они снова оказались на ровном месте, он напрочь забыл об этом обещании себе.
- Что общего? - опросил Бобо. - Это почему тебе подвалило такое счастье, покинуть сей мир и ни разу не побывать под ногтем у жены?
- Подружки не в счет? - спросил Рик, останавливая кресло-каталку у покрытой травой лужайки с креслами. Он сильно надавил на тормоз кресла-каталки, подтянул одно из кресел и сел. - Много подружек пришпиливали меня ногтем. -
- Это совсем не то же самое, - старик потряс головой.
Рики завораживало смотреть, как на этом лице, испещренном морщинами, танцевали полные жизни, большие коричневые глаза.
- Что бы телепрограммы и фильмы - этот циничный аморальный шлак - ни утверждали; это не одно и то же. Слушай, Рики, - его бровь под непокорной гривой совеем белых волос, наморщилась, - как случилось, что ты, такой молодой и в такой плохой форме? Мужчина в твоем возрасте поднялся на крошечный холмик и запыхтел, как паровоз. Может, тебе стоит сбросить несколько килограммов. -
- Со мной все в порядке, дядя Би. Не беспокойся.-
- Как я могу не беспокоиться. Я уже говорил тебе, что ты в моем завещании. Ты никогда не упоминал, что я - в твоем.
Оба рассмеялись, а потом на долгое время замолчали.
- Послушай меня, Ри...ики, пора уже остепениться. Ты - большая шишка, а встречаешься с молодняком, девицами, воображающими себя актрисами, которые повертят задницами и убегают утром, пока ты еще спишь. Так? Так. И что? Может, в бизнесе ты стоишь больше, чем мы с твоим отцом вместе взятые, но я и он ..., по крайней мере, и у него и у меня было то, чего у тебя нет: у нас были жены. У меня была твоя тетя Сэди - пистолет, пушка. Когда она произносила "Бобо!" - я тут же салютовал. Чего бы ей ни пожелалось, я всегда давал ей, потому что она была добрая душа, и мы любили друг друга ... что? 54 года. А твоя мама - ангел! И чувство юмора! И она была без ума от твоего отца! Я женился, глядя на них. Когда мы с твоим отцом приходили с работы, я видел, как они воркуют, и примерялся, вот что значит быть женатым; все время ворковать. И я тоже это делал. Конечно, твое поколение получает все сливки, не очень заморачиваясь, но поверь мне ...- Бобо постучал своими артритными пальцами по своему колену, чтобы усилить впечатление, - поверь мне, - однако, мысль испарилась - и он снова замолчал.
- Хотите, я заберу его, мистер Райзман, - высокая чернокожая медсестра стояла рядом с Риком, и он понял, что уже давно пристально смотрит на струи фонтана, и не заметил, как Бобо заснул. Он думал о том, что ему сказал Бобо, и что он говорил ему много-много раз. Но сегодня почему-то его сердце откликнулось, как будто чья-то рука сдавила его сердце. А может, это просто рубленая печень? "У нас было что-то, чего у тебя нет".
- Нет, я пойду с вами, - сказал он медсестре, - на случай, если он проснется.
Рик вез кресло-каталку к основному зданию. Боль - всего лишь сердечная, обещал он себе. Когда они подошли к зданию, медсестра поспешила вперед открыть дверь и вместе с ним вошла в комнату Бобо. Они подняли старика на кровать, и Рик накрыл его ноги зелено-желтым афганским одеялом, которое помнил с детства. Он придержал дверь для медсестры, и она улыбнулась ему:
- Он очень гордится вами. Хвастается вашими успехами везде. Я не видела всех ваших фильмов, но один видела "Без четверти 9", и он мне очень понравился. Честно. -