— Уже нет.
Глава 10. ВИЗИТ СЕНЬОРА СПЕКТОРА
Ночную тварь и ту бы такая ночь спугнула. Из «Короля Лира» можете меня спросить все, что угодно. «In such a night…» [16] В ночь шекспирианской бури, с искусственными молниями и громами на листах жести, Самуэл и Лусидио встретились для последнего ужина их истории в моей квартире, в моей пустой гостиной. На похоронах Шоколадного Кида, которые мы наблюдали издали, потому что нас не пустили на кладбище, Самуэл сказал:
— Конечно, я пойду на ужин. Я должен это нашим ребятам.
— От имени компании «Клуба поджарки» я освобождаю тебя от долга.
— Слишком поздно.
«In such a night…» Лил дождь, дул ветер, стекла в окнах дребезжали, и когда Лусидио внес в большую гостиную поджарку, фарофу с яйцом и жареные бананы, погас свет. Несколько минут только молнии озаряли сцену: мы с Самуэлем, поедающие поджарку, вернее, набивающие рот поджаркой, фарофой с яйцом и жареными бананами и хрюкающие как свиньи; Лусидио, застывший у стола в своем длинном белом фартуке; скатерть и стены, голубеющие от молний; и снова мы, пропихивающие еду внутрь с помощью кока-колы, как делали это в баре «Албери». Когда свет зажегся, мы уже закончили. Лусидио спросил Самуэла, не хочет ли он еще. Самуэл отказался.
— Нет?
— Слушай, не обижайся. Но поджарка «Албери» была гораздо лучше этой. Поджарка — не твой конек.
— Уверен, что больше не хочешь? Самуэл ответил не сразу. Уличные водопады и ураганы вспыхивали на его щеках.
— Ладно, — вздохнул Самуэл. — Принеси еще один жареный банан.
Если Самуэл подготовил последнюю фразу, у него не оказалось времени ее произнести. Через восемь минут после того, как съел банан, он умер, корчась от боли. Самуэл был единственным, чью смерть я видел. Я присутствовал при его агонии. Парализованный от страха и ужаса, ухватившись за край стола, я не мог оторвать взгляд от конвульсирующего на моем паркете тела. Сцена смерти Самуэла излечила меня от мысли позволить себя отравить, исполнить ритуал до конца.
Все закончилось. Не знаю, почему меня пощадили. Возможно, для того, чтобы я рассказал эту историю. Когда спазмы Самуэла прекратились, я начал вставать, но Лусидио жестом остановил меня. Он положил тело на диван. Потом сказал, убирая со стола:
— Вызывай «скорую».
— «Скорую»?
— Они поставят диагноз сердечного приступа.
— Но его семья…
— У него нет семьи. У него никого нет.
— Но будут подозрения…
— Почему?
— Еще одна смерть.
— Ну и что?
Лусидио пошел на кухню. Я снова сел, оглушенный. Потом подскочил. «Скорая». Телефон. Где у меня телефон? Я находился у себя дома и не знал, где телефон. Нашел его только потому, что он зазвонил. Я пошел на звук. Это Ливия. Она хотела узнать, ел ли я.
— Ел, ел.
— Что?
— Что — что?
— Что ты ел, Зи?
— Поджарку. Фарофу. Банан.
Ливия удивилась. Этого не было среди замороженных продуктов, которыми она набивала мой холодильник на неделю. Поджарка? Фарофа? Банан?
— Я еду к тебе, Зи. У тебя странный голос.
— Нет! В такую грозу? Сиди дома.
— Какую грозу?
Я посмотрел в окно. Грозы не было.
— Я в порядке. Уже ложусь спать. Завтра поговорим.
— Ты слышал про Жизелу?
— Нет. Что случилось?
— Она умерла.
— Что?! Как?
— Говорят, сердце.
— Сердце? В восемнадцать лет?
— Вот именно.
Лусидио вызвался рассказать врачу о том, что произошло. Я был не в состоянии говорить.
— Мы ели, и вдруг Самуэл прижал руку к груди. Не успели сообразить, что произошло, как он оказался на полу. Мы пытались его реанимировать, но безуспешно. Нет, мы не знаем его семьи. Он жил один. Кого нужно предупредить о его смерти? Понятия не имеем. Кто возьмет на себя оплату похорон?
Лусидио посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул. И стал думать, что можно продать, чтобы достать денег.
На похоронах Самуэла в октябре присутствовали только мы с сеньором Спектором. Ливия не пошла. Она не разговаривает со мной с тех пор, как узнала о смерти Самуэла у меня дома. Не помогли мои клятвы в том, что это действительно сердечный приступ и не имеет отношения к ужинам, к «Клубу поджарки», к безумию.
Сеньор Спектор подошел и спросил тактично:
— Рак?
Я ответил:
— Сердце.
Он покачал головой и сказал такое, чего я сначала не понял:
— Спорю, что он не пожалел.
Я договорился с сеньором Спектором, что через два дня он посетит меня. Он понимал, что сейчас неподходящий момент, совсем неподходящий.
Похоронив Самуэла, я остановил такси и попросил отвезти меня в наш старый район. Я не был там много лет. Где раньше находился бар «Албери», теперь прокат видео. Я стоял на тротуаре, глядя на новое здание и пытаясь вспомнить, каким было старое. И не смог. Я сел в такси и вернулся домой. Если меня пощадили, чтобы помнить, пока я проделывал работу очень плохо. Поэтому я начал писать.
Сеньор Спектор начал с того, что он слышал о нашей «организации» от приятеля, и то, что мы делаем, очень интересно, потому что сходится с его идеей, вернее, не только его, но группы людей, которых он представляет. Понимаете? Группы…