— Ну садись, коль пришла, — голос новой знакомой был тихим и тонким, девочка продолжала отрывать кусочки от булки и крошить их на землю, не поднимая головы.
— Здравствуй, — Таня присела рядом. В этот момент подошел Жора и, будто не заметив никого рядом, обратился к Тане.
— Я пойду в храм, поклонюсь, посмотрю, что там. Ты пойдешь? — Таня мотнула головой. — Ладно, сиди тогда здесь, никуда не уходи, ладно? — Таня кивнула, окончательно потеряв дар речи от того, что Жора даже не поздоровался с ее соседкой по скамейке, но, казалось, он в упор ее не видел.
Легкой походкой он направился к храму, все снова затихло. Татьяна слышала, как весело журчит вода в фонтане, перебирая солнечных зайчиков, как чирикают воробьи и воркуют голуби, как ветер шуршит зелеными толстыми листьями.
— Как тебя зовут?
Девочка ответила не сразу, она была очень увлечена своим занятием.
— Ксенией меня звать, — не поднимая головы, ответила девочка.
— Ты здесь живешь?
— Да. В Петербурге уж много лет живу.
«Странно, — подумала Таня. — Девочка на вид меня младше, а говорит, как наши бабушки. Что за манера?»
— Что читаешь? — ни с того ни с сего спросила Ксения.
Такого вопроса Татьяна не ожидала и ответила с запинкой:
— «Анну Каренину». Пытаюсь читать…
— Ах, поезда… Видала я ее, все еще плачет.
«Еще страннее, — подумала Таня. — Может, издевается девочка?»
— Как же ты ее видала, если она книжный персонаж?
Ксения все крошила булку, воробьишки залетали ей прямо на руки, садились на платок и радостно чирикали.
— А в Петербурге всем место есть, и тем, кто на страницах, тоже. Всяк жив здесь, — сказала Ксения.
Тонкие пальчики перебирали крошки. Таня так внимательно смотрела за ее движениями, что не заметила, как на коленях у Ксении появилась серая кошка. Маленький клубочек лежал на юбке и мурчал, да так громко, так сладко. Ксения погладила котейку, но продолжила крошить булку, словно это было очень важно.
— А я за всех вас кормлю, — отвечая на Танин немой вопрос, произнесла девочка. — Кто в Петербурге птичек кормит, тот долго жить будет.
Таня смотрела как завороженная на падающие крошки, и ей казалось, что все вокруг покрылось серым, полупрозрачным туманом. Солнышко ненадолго спряталось, а в воздух пришла милая сердцу прохлада. Еще Тане казалось, что она видит набережные и корабли, много воды и чаек, высокий золотой шпиль, устремившийся прямо в небесный городской океан. Она видела высокого мужчину с прямой спиной и усами, смотрящего на дома и корабли. Девочке представились кареты, дамы в широких платьях с веерами и джентльмены в костюмах. Но картинка менялась, и она увидела страшное: окопы и голод, людей, которые тащат воду, добытую из проруби, маленьких босых детей зимой на улице, замотанных в серые рваные тряпки, не спасающие от холода. Целые стаи огромных жирных крыс сновали по улицам и уносили бессильные тела в темноту. Таня видела смерть и подвиги простых, не сдавшихся людей.
Перед девочкой пронеслись множество домов, в той веренице серого камня она видела, как люди берегли книги, оставались работать в учебных заведениях, прятали зверей в зоопарке, боролись за каждое семечко в ботаническом саду. Они писали картины в академии художеств, а радио продолжало говорить. Горячие слезы потекли по щекам Тани, а потом ушли в окутавший ее туман.
— На, покушай.
Таня очнулась и увидела перед собой пять горячих, посыпанных белой пудрой пышек. Рядом стоял стаканчик кофе со сгущенным молоком. Все стало как прежде: садик, фонтан и лето. Ее новая знакомая засобиралась. От булки ничего не осталось, Ксения отряхнула руки и зашелестела юбкой.
Таня не могла очнуться от увиденного и все еще плавала наяву, словно во сне. Она смотрела, как Ксения собрала серый мешочек, встала и пошла в сторону церкви.
— Как тебя можно будет найти? Может быть, ты в соцсетях есть, скажи полностью свое имя. Я буду искать.
— Ксения Петербуржская меня зовут, а искать меня не надо, коли захочешь увидеться, я всегда здесь, в городе.
Девочка накинула поверх зеленого платьица красную кофту, и только сейчас Таня заметила, что ее новая знакомая была совершенно босая. Серенькая кошка пошла за ней следом. Таня что-то хотела сказать, но тут появился веселый и румяный Жора. Сон стал уходить.
— Ну, как тебе тут? Быстро я, да? Пять минут и обратно! Мухой! — его жизнерадостный голос возвращал Таню на землю.
— Как же пять минут, полдня прошло, — сказала Таня, ей и вправду казалось, что прошло как минимум полдня, а то и несколько лет.