— Можешь не спешить.
— Что?
— Я говорю, тебе не стоит торопиться из-за меня.
— Ничего не слышно. Поговорим, когда я вернусь домой. До встречи.
Она отключилась, прежде чем я успела уговорить ее не спешить с отъездом.
Значит, торопиться следовало мне.
Я бросила телефон в сумочку и тут сообразила, что заблудилась. Где здесь танцпол — справа или слева? Оба направления представлялись мне одинаково вероятными. Тусклые лампочки без плафонов, свисавшие со сводчатых потолков, освещали туннели, расходящиеся в разные стороны. Я была так поглощена разговором с тетушкой, что не заметила, как миновала развилку, возможно, и не одну, и при этом не отмечала по дороге никаких примет. Хоть ищи след по хлебным крошкам!
Потом я приметила черепа, вмурованные в стену туннеля, хотя и не помнила, видела ли их во время разговора. Своды тускло освещенного, тесного туннеля угрюмо нависли надо мной, усугубляя растерянность. Мне не оставалось ничего другого, как идти наугад. С одного конца доносились голоса и смех. Я двинулась в том направлении и стала осторожно пробираться через катакомбы, стараясь не споткнуться на неровном полу.
Извилистый туннель вывел меня в тесное помещение, похожее на пещеру. Примерно дюжина членов клуба, стоявших спиной ко мне, слушали какого-то малого, которого я сначала приняла за комика и даже подивилась, что это они торчат тут, вместо того чтобы зажигать на танцполе.
Но это был вовсе не обычный юморист, а жутковатый тип в черном балахоне. Его мертвенно-бледное лицо чуть виднелось из-под капюшона.
Слушателей его слова вовсе не смешили.
— Склепу пора изменить принцип деятельности. Хватит таиться во тьме, пора показать, кто мы и на что способны! — с вызовом возгласил он.
Золотой ключ-скелет, висевший на шее оратора, блеснул, словно пропуск на рок-концерт.
— Согласна. Зачем отказываться от того, кто мы есть? — спросила девушка, вокруг плеч которой, как норковое боа, обвивалась змея.
— Но наш клуб потому так и важен, что именно здесь мы можем быть самими собой, — начал один из присутствующих. — Склеп — единственное по-настоящему безопасное место, которое мы можем считать своим.
— Но не пора ли нам заявить о себе не только здесь? — спросила обладательница змеи, поглаживая свою рептилию. — Многих из нас раздражает необходимость таиться.
— Зато другие чувствуют себя в безопасности только среди своих, — возразил один из членов клуба.
— Это потому, что мы не водимся с чужаками, — парировал еще кто-то.
— Может быть, пришло время попробовать? — высказалась какая-то девица.
— Но тогда мы смешаемся с ними и перестанем быть собой, — последовало немедленное возражение.
Напряжение с обеих сторон возрастало, но тут малый в балахоне поднял руки.
— Успокойтесь. Нам необходимо единство.
— А ты что об этом думаешь? — спросил парень, стоявший рядом со мной.
Вся компания разом обернулась ко мне. Змея, обвивавшая девицу, зашипела.
— Думаю, что мне самое время вернуться на танцпол, — ответила я и нырнула в темный туннель.
Мои глаза никак не могли приспособиться к мраку. Я с разгона налетела на пару девиц и напряглась, ожидая резких слов. На ссору меня совсем не тянуло.
— Прошу прощения, — поспешила извиниться я. — Кто-нибудь знает, как пройти к танцполу?
Девушки оказались доброжелательными, совсем не такими, как некоторые задаваки из нашей школы. Мне казалось, что от них исходило дружеское тепло.
Они выглядели моими ровесницами. Одна была в платье с корсажем цвета индиго, другая — в кукольном платьице и ботфортах до середины бедра, отделанных серебристыми кружевами. Вампирский макияж пурпурного оттенка придавал обеим драматическое сходство с Дракулой. Волосы у одной были рыжие, вьющиеся, у другой — черные и прямые.
— Двигай за мной, — предложила девушка в синем платье и взяла меня за руку. — Меня зовут Оникс, это Скарлет. А тебя как звать?
Она улыбнулась, продемонстрировав великолепные клыки, в один из которых был вставлен оникс.
— Bay! — воскликнула я. — Где ты взяла такой?
Она снова сверкнула клыком.
— Ого, как здорово! — искренне восхитилась я. — Совсем как настоящий.
— Настоящий и есть, — усмехнулась она. — Хочешь, тебе тоже вставим?
Я растерялась. Оникс явно имела в виду камень, тогда как у меня на уме был клык.
— Как вы тут ориентируетесь? — спросила я.
— На то, чтобы освоиться, у нас ушла целая вечность, — ответила Скарлет.
Я опомниться не успела, а две новые подруги уже отвели меня на буксире в центр клуба.
— Большущее спасибо! Дальше я сама соображу.
Девчонки скорчили кислые физиономии.
— Ты что, даже не потанцуешь?
Это ж надо, меня, привыкшую всегда быть отверженной, с готовностью приняли в свою компанию две самые классные девчонки, каких я вообще когда-либо видела! При этом я даже не знала, смогу ли когда-нибудь снова побывать в склепе.
— Ладно, так и быть, — уступила я.
Мы болтали и хихикали так, словно были лучшими подружками с самого детства. Могу представить, что за жизнь была бы у меня, если бы Скарлет и Оникс росли у нас в Занудвилле. Днем бы мы отсыпались, при лунном свете красили бы ногти и тусовались на кладбище.
Мы принялись отплясывать, да так лихо, что у меня чуть не отвалились фальшивые татушки. Тут, в склепе, все было круто, все по-вампирски. Если уж пары обнимались, то так, словно хотели выпить друг у друга душу. Алчущие губы парней припадали к девичьим шейкам. Мне казалось, будто они иной раз сливались в единое целое. Музыка, непривычная атмосфера клуба и то, что Оникс со Скарлет сразу приняли меня в свою компанию, кружили голову, но я все же не потеряла ощущения времени.
— Мне и в самом деле пора идти.
— Уже? Но мы могли бы танцевать до рассвета, — сказала Скарлет и встряхнула кудряшками, рассыпавшимися по плечам.
— Рада бы, но никак не получится. У меня встреча.
— Он красивый? — спросила Оникс.
— Из наших? — поинтересовалась Скарлет.
Я промолчала. Не говорить же им, что встреча назначена с родной тетушкой.
— Я дам тебе свой номер.
Скарлет открыла мою сумочку, вынула телефон и вбила в него десятизначный номер.
— Звони когда захочешь, только, конечно, не днем. Родители сердятся, если им мешают спать.
Она крепко обняла меня, а за ней и Оникс.
Уходить мне хотелось точно так же, как и умирать. Ведь я никогда не проводила время так здорово, конечно не считая свиданий с Александром, поэтому страшно не желала покидать склеп, который стал для меня величайшим открытием.
Я сошла с танцпола, заметила, что у меня развязался шнурок, отошла в сторонку, к арочному проходу, утопавшему в тени, чтобы никто ненароком на него не наступил, поставила ногу на стул, наклонилась, чтобы поправить дело, и вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. Похоже, кто-то невидимый смотрел на меня из мрачного алькова, похожего на пещеру.
Из любопытства я придвинулась ближе и с безопасного расстояния всмотрелась в темноту. Свеча, горевшая на столе, слабо освещала какую-то фигуру. Сначала я увидела высокие мотоциклетные сапоги, потом черные кожаные брюки, обтягивающие ноги как целлофан, косуху, цепь, рукава с заклепками и руки, сложенные на груди. Мне пришлось сделать шажок и выступить на свет. Тогда я разглядела пурпурную челку, падающую на солнцезащитные очки. Мне казалось, что их обладатель буравил меня взглядом сквозь темные стекла. После секундного замешательства я отступила в тень, где была в безопасности или, по крайней мере, на это надеялась.
Но что надо было от меня этому мотоциклисту? Чего ради он сидел тут один, словно собрался проводить судебное заседание?
Меня почему-то странным образом тянуло к нему. Взгляд у него гипнотический, что ли?
Несколько парней крутого вида подошли к байкеру, но обошлись без шумных приветствий, обычных для таких компаний. Они ограничились кивками, прошли в маленькое помещение, расселись за столом и явно стали ждать, что он скажет.