Муж спрашивал Жоанну о карточках, но та ответила, что ничего не видела, видимо, потерял по дороге домой. И опять чувство стыда возвратилось к ней с удвоенной силой – теперь она лжёт ради своей услады, значит она ничем не лучше всех тех девиц, которых она клянёт за пошлость своих мыслей. И, после осознания своей неидеальности, она стала ещё больше возмущаться по поводу современной молодёжи, собрав клуб благочестивых дам. Но очень часто она запиралась в своей спальне и предавалась своим стыдливым утехам.
Дав указания Агнессе по поводу ужина для мужа, она снова удалилась в спальню, сославшись на то, что ей стоит немного вздремнуть, и, заперев на ключ свою спальню, достала фотокарточки, расшнуровала корсет, задрала юбки своего платья и предалась удовольствию. После свершенного поступка, её опять охватил стыд, и, чтобы спастись от этого терзаемого ею ужасного чувства, она встала, зашнуровала корсет, поправила причёску и, открыв дверь, поручила другой служанке скрыто достать ей один билет на представление Доктора Аарона Гаулза. «Доктор Аарон Гаулз знает о низостях. Я узнаю о них, и тем самым пойму, что мой секрет лишь мелочь, по сравнению с тем, что творят другие люди». С этими мыслями она на время нашла покой и направилась в гостиную ожидать своего мужа.
Мадам Брёндани
Давящая и назойливая вина не давала мадам Брёндани спокойно выпить чай с небольшой каплей ликера. Блюдечко пыталось выскользнуть из пухленькой ладошки, а зубы так и били барабанную дробь по фарфоровой миниатюрной чашечке. В голове методично, словно удар молотка, стучала по вискам мысль: «Плохая! Плохая! Лгунья!». Всякий раз нечто, похожее на совесть, корило её, растаптывало, но всегда замолкало, когда дело касалось того, чего стоило бы предотвратить.
Вот и сейчас это случилось. Мадам Брёндани понимала это, но ничего не могла предпринять. Она мечтала стать актрисой, но нерешительность и благородное положение семьи не давали ей осуществить такую мечту. Постепенно сожаление о несбывшейся мечте нашло своё иное направление -оно впилось как клещ в жизнь мадам Брёндани. Теперь она постоянно была заложницей своей мечты, вечно играя роль несчастной и больной женщины, если какая-либо жизненная ситуация её не устраивала. Ведь очень удобно сыграть жертву: раз! И все вокруг тебя столпились с намерением позаботиться о тебе! Всего лишь один обморок, и все о тебе заботятся и жалеют!
Мадам Брёндани знала, что не больна, но иной раз, когда женщина слишком увлекалась своей игрой, она чувствовала, как ей казалось, настоящие боли.
Она была счастлива, ведь всё в её жизни было устроено только по её прихотям. Она вышла замуж за симпатичного мужчину, который любил и боготворил. У неё выросли две прелестные дочери. У неё был дом и небольшой коттедж в нескольких километрах от городка, чтобы наслаждаться летними деньками вдали от удушающей атмосферы городка.
Муж не изменял и приезжал домой всегда вовремя, ибо малейшее опоздание заканчивалось для него безупречной сценой мадам Брёндани, пьющую всевозможные травы с мерзким запахом и вкусом, плачем до икоты и холодным компрессом на голове. Муж мадам Брёндани – Франциск Брёндани – действительно любил свою жену и очень переживал по поводу здоровья своей меланхоличной половинки. Ради жены он даже отрёкся от обычного приятного времяпровождения с джентльменами за пинтой пива. Гостей неугодных жене он не водил, табак не курил – всё, лишь бы его жена была здорова и счастлива.
Дом был обставлен по вкусу мадам Брёндани. Всякое иное предложение поменять цвет обоев или поставить сервизный шкаф в другой угол сопровождалось тем, что тот или иной цвет будоражит её нервы, а мебель стоит так, и никак иначе, ибо ей мало света в этой комнате. В другой же комнате света слишком много, и он вызывает головные боли, потому мебель должна стоять именно так.
Девочки Софи и Мари были прилежными и умными мадмуазелями. Они всегда старались учиться хорошо, дабы не расстроить и без того больное сердце матери. Они посещали уроки танцев и игры на арфе. Хотя обе страдали от боли в их недостаточно длинных пальчиках, когда тренировались на этом инструменте. Мадам Брёндани обожала всё, что было связано с Древней Грецией, потому игра на арфе была её личным капризом. Если кто из девушек начинал жаловаться на бесполезные уроки игры на арфе, то мать с грустью в голосе рассказывала истории о девочках– сиротах, которые не могут заработать ни пени, ибо ничему они не научены, и им за счастье было бы получать уроки, чтобы потом они смогли заработать на этом. Но больше всего девочек вводил в тупик и заставлял чувствовать себя последними неблагодарными выродками вопросы леди Брёндани: неужели вы хотели бы стать сиротами? Неужели вы так не любите свою мать, что желаете ей смерти, лишь бы ничего не делать?