– Не шуми, новенькая, хозяин не любит, когда мы ходим друг к другу в комнаты…
– Где я? – не обратив внимания на незнакомку, Хоуп принялась деловито осматриваться.
Комната без окон, небольшая. На полу ковры с длинным ворсом, по стенам шелковые драпировки с орнаментом из кругов, собранных крестами, похожими на символические изображение клевера-четырехлистника. На потолке вместо ламп две длинные трубки, источающие тусклый фосфорический свет. Дверь чуть приоткрыта, за ней видны перила балкона, идущего этажом вдоль стены, как в американском салуне времен Дикого Запада, только антураж совсем не западный, скорее восточный…
– Как тебя зовут? – девушка-незнакомка вновь попробовала привлечь внимание Хоуп.
– Хоуп, – представилась та. – А тебя?
– Бинни, – робко ответила девушка. – Тебя тоже украли?
– Нет, я сама пришла, – иронично подметила Хоуп, но Бинни шутку, кажется, не поняла, испуганно уставилась на новую соседку, не зная, что и сказать…
Бинни была маленькой, худенькой и неожиданно большегрудой. Ее огромные глаза выглядели по-детски наивными, навскидку Хоуп дала ей лет семнадцать. Разглядывая лиловый топ и длинную многослойную юбку, Хоуп подумала, что видела подобные наряды у танцовщиц-экзоток. Черные волосы Бинни были сплетены в толстую косу и увиты бусами из цветного стекла…
– Меня украли, – решив продолжить разговор, посетовала юная красавица. – Я к свадьбе готовилась, а жених мой умудрился задолжать денег кому-то из головорезов Минаджи, вот они и утащили меня прямо с прогулки. Я…
– Погоди ты, – грубовато перебила ее Хоуп, прервав начатый рассказ. – Ты мне лучше про «веселый дом» этот расскажи?
– А что рассказывать-то? – пожала плечами Бинни. – Самый большой подпольный бордель Четвертого Царства. Кто сюда попадает, вряд ли выберется.
– А что, разве здесь плохо? – задала провокационный вопрос Хоуп, с придирчивостью полицейской собаки осматривая все углы комнаты.
– Так бордель ведь! – непонимающе уставилась на нее Бинни. – Здесь девушки – товар, кто заплатит – тому и отдадут, а потом другому, а потом…
– Ладно, поняла тебя, – прервала разговор Хоуп и задумчиво уселась на лежащую на полу пышную перину. – Хозяин тут у вас какой? Не бьет? Жрать дает? Отдыхать иногда позволяет?
– Позволяет, – с грустным, непонимающем видом кивнула Бинни. – Я тут недавно. Я ведь нетронутая еще, ко мне никого не пускают, богатого клиента ждут, а я…
Хоуп снова не дослушала, погрузилась в собственные мысли, искривила красивые губы разочаровано. Новая жизнь в новом мире… Бред! И как тут исправлять ошибки, если все «снова-здорово». «Можно попробовать свалить отсюда, только знать бы куда? Да и вроде не так тут плохо: собственная комната, соседка, хоть и зануда, но сильно подавленной не выглядит. Так что можно и остаться, разобраться что к чему, а потом свалить»…
После первичной ориентации на местности Хоуп так и не определила для себя четкого плана дальнейших действий. Однако постоянно всплывающее в голове напутствие богини-прародительницы по поводу исправления ошибок не давало покоя. Знать бы, какие точно ошибки имелись в виду? Хоуп никогда не была праведницей, но существование свое в целом считала достойным. Деньги не пахнут, а работа хороша тогда, когда приносит приличный доход – так что ничего зазорного, а ханжи и моралисты пусть подавятся своими нищенскими зарплатами и слюнями, глядя с завистью на чужие наряды, тачки и украшения. Красивая жизнь требует жертв, и собственное тело – не такая уж большая потеря. В своих убеждениях Хоуп была неисправима…
В ее жизни все сложилось таким образом достаточно давно. Еще в юности Хоуп поняла, что романтика безденежья не для нее. «Деньги и титул» – заявляла когда-то знаменитая Миледи, и Хоуп оказалась неоригинальна. Каждый новый любовник был для нее лишь ступенью к богатству и роскоши, а о любви она слышала… да нет, не от кого ей было слышать о любви…
Биография Хоуп выглядела весьма прозаично. Красивая, уверенная в себе и целеустремленная, она всегда выгодно отличалась от своих сверстниц, и первым эти отличия оценил школьный завуч Сергей Геннадьевич. Он в тайне встречался с Хоуп в школьной подсобке, отключал телефон, когда на зеленом экранчике «Нокии» высвечивалось «Жена». Хоуп это льстило. Ей казалось, что интерес солидного взрослого мужчины определяет ее превосходство над сверстницами, придает ей особую цену, значимость, статус и роль…
Уже к концу школы эта роль существенно возросла, ибо изживший себя Сергей Геннадьевич передал эстафету новому любовнику – владельцу сети оптовых складов Севе Задунайцеву. Этот сразу купил молодой подружке подержанную «восьмерку» и кольцо с брильянтом в один карат. Школьный завуч таких подарков позволить не мог, и это обстоятельство стало решающим в пользу Севы.