Через пять минут после этого она была уже дома.
Всякая другая женщина удовольствовалась бы тем, что поймала герцога на слове, но она знала хорошо людей, с которыми имела дело, а потому и не решилась оставить своей комедии, не доведя ее до конца.
Госпожа Маласси собиралась нанести окончательный удар. Уходя от герцога, она думала: через три недели я буду герцогиней де Шато-Мальи. Если бы я не упала в обморок, то он отложил бы свадьбу на три месяца, а если бы я осталась теперь у него, то тогда бы все пропало.
При этом она улыбнулась и добавила: у герцога есть ключ от сада — следовательно, через час он будет здесь.
Дом, который принадлежал вдове Маласси, состоял из большого строения, выходящего на улицу, из павильона, находящегося посреди сада. В этом-то павильоне она, собственно, и жила теперь. При ней находились горничная, кухарка и управитель, которого она только что перед этим наняла.
Хотя она и пришла пешком, но можно было подумать, что она приехала в карете, потому что возвратилась в три часа ночи и в бальном костюме, — следовательно, ее люди не могли подозревать, что она приехала не с бала, а откуда-нибудь из другого места.
Павильон госпожи Маласси был обширен, отлично меблирован и состоял из трех этажей.
В него было два входа. Один через сени, а другой через дверь, внизу лестницы, которая выходила прямо в сад и скрывалась за решеткой, которая шла до стены и примыкала к другой маленькой двери, выходившей на улицу Лаборд, пустую не только ночью, но и днем.
В эту последнюю дверь никто не имел права входить, кроме госпожи Маласси, впрочем, почти никто не видел, что и она входила через нее. Однако от этой двери было два ключа: один у вдовы, а другой — у герцога де Шато-Мальи.
Этим ключом он мог отворять не только дверь в сад, но и ту, которая вела в павильон. Очень часто в полночь, когда уединенная улица Лаборд становилась окончательно пустою, два человека пробирались к двери сада. Один из них отпирал ее, а другой оставался сторожем. Первый из них пробирался около решетки в павильон и поднимался по лестнице, которая вела в верхний этаж — в комнаты госпожи Маласси.
Он выходил оттуда почти всегда через час, товарищ его ждал обыкновенно у калитки.
Этот товарищ ночных похождений и, был не кто иной, как лакей, который, как мы уже знаем, заставил прогнать себя и унес «нечаянно» ключ от сада.
Когда госпожа Маласси вернулась домой, она застала своего нового слугу разговаривающим с горничной. Этот слуга, поражающий своим странным и грубым лицом, атлетическим сложением, широкими плечами и взглядом, обнаруживающим дикие страсти, был тот самый человек, которого мы уже встречали в собрании клуба червонных валетов.
Вдовушка отпустила его спать и прошла в свою комнату.
— Поскорее, — сказала она своей горничной, — набей чемодан или какой-нибудь картон любыми вещами и поставь их посредине комнаты.
— Вы едете? — спросила горничная, удивляясь подобному приказанию.
— Нет, но я показываю вид, что еду. Горничная была вполне опытная женщина.
— Вы изволите дожидаться господина герцога? — спросила она.
— Да. Теперь он уже сам хочет жениться на мне.
— А вы не хотите?
— Нет.
— В таком случае я пойду укладывать свои вещи, потому что надеюсь переехать вскоре в отель де Шато-Мальи.
— Это очень может случиться, — заметила госпожа Маласси, которая вполне вверилась своей горничной.
Этим она оправдывала мысль, что женщина, доверяющая своей служанке, — не из высшего звания.
Горничная проворно исполнила приказание свой госпожи и уложила в чемодан несколько вещей.
— Я не имею права давать вам советов, — сказала она, — но если вы, барыня, позволите мне сделать одно замечание, то я осмелюсь вам доложить, что вы должны показывать вид, что действительно уезжаете.
— Я это и намерена делать.
— Но, будучи на вашем месте, я написала бы герцогу трогательное прощальное письмо.
— Действительно, это хорошая мысль.
— И в то время, когда герцог, входил бы сюда, я бы сделала вид, что запечатываю его.
— Ты умная девушка!. Теперь можешь уйти.
— Вы очень добры, — сказала горничная, уходя.
Оставшись одна, госпожа Маласси последовала совету своей камеристки и села за письменный стол и только что начала писать, как невольно вздрогнула и стала прислушиваться.
Ночь была тиха, так что можно было расслышать малейший шорох.
Вскоре бряцанье ключа и потом скрип отворившейся двери поразил слух вдовы.
— Вот он! — подумала она.
В самом деле, по дорожке сада послышались чьи-то шаги, отворилась дверь, и потом шаги раздались уже на лестнице.
Госпожа Маласси продолжала писать.
Но вот в дверь ее комнаты постучались два раза.
— Войдите, — сказала она, не оборачиваясь.
Дверь отворилась, и на пороге показался человек.
Будучи уверена, что увидит перед собой бледное и встревоженное лицо старого герцога, вдова спрятала письмо в картон и медленно обернулась.
Перед ней был чужой.
Госпожа Маласси громко вскрикнула.
Фернан Роше и майор Гарден, как мы уже знаем, нашли виконта де Камбольха внизу лестницы.
Рокамболь поклонился своему противнику.
— Позвольте мне, — сказал он, — сделать вам небольшое предложение. Я живу очень недалеко отсюда, и у меня на квартире есть шпаги. Впрочем, если вы не пожелаете сражаться ими, то мы можем послать за шпагами в оружейную Лепажа или Девима.
— К чему, мы будем сражаться вашими шпагами.
— Хорошо. Но затем я нахожу, что до лесу очень далеко.
— В таком случае пойдемте, куда хотите.
— Недалеко отсюда, между улицами Курсен и Лаборд, есть глухое место, где нам будет отлично.
— Согласен, — сказал Фернан.
— У меня здесь есть экипаж, а так как, по моему мнению, совершенно излишне делать наших людей поверенными, то я отошлю своего грума домой и отвезу вас сам к месту сражения.
Фернан молча поклонился.
Рокамболь усадил майора и Фернана на заднее место, а сам с сэром Артуром поместился на переднем.
Через несколько минут они уже были в предместье Сент-Оноре и остановились у крыльца дома, где жил виконт де Камбольх.
— Господа, — сказал виконт, передавая вожжи сэру Артуру, — я вас попрошу несколько обождать.
И, сказав это, он проворно сходил к себе наверх, взял две пары шпаг и также скоро возвратился.
— Теперь я к вашим услугам.
Экипаж снова двинулся в путь и вскоре остановился у пустоши, известной под названием равнины Монсо.
В то время на часах одной из колоколен пробило два с половиной часа.
Ночь была светлая, а воздух был сух и холоден.
— Нам будет так светло драться, как днем, — заметил Рокамболь Фернану.
Майор Гарден и мнимый англичанин стали мерить шпаги.
Гарден хоть и знал, что произойдет дуэль, но он не знал причины ее, а также и того, что в лице сэра Артура скрывался главный начальник всего клуба червонных валетов.
В силу этого последнего обстоятельства сэр Артур и разыгрывал перед ним роль англичанина, говоря ломаным французским языком и вытягивая из горла такие звуки, что никто другой, кроме настоящего природного англичанина, не мог бы произнести их.
Мнимый англичанин нашел время подойти к Рокамболю, снявшему уже плащ, и шепнул ему-
— Помни удар, который я показал тебе.
— Я знаю и помню его очень хорошо.
— В особенности не наделай глупостей да не убей его.
— Будьте спокойны.
— Милостивый государь, — заметил Фернан, подходя к сэру Артуру, — теперь действительно очень холодно, а потому нам надо поторопиться.
Оба противника стали друг против друга, и сэр Артур сказал:
— Начинайте, господа!
Дуэль продолжалась около получаса, и, наконец, шпага Рокамболя вытянулась и, согнувшись, вонзилась острием в плечо Фернана, который почти в ту же минуту упал.