— Вникни в три вещи, и ты не соблазнишься грехом. Вспомни, из чего ты вышел, куда идёшь и перед кем должен дать отчёт в делах своих. Вышел ты из вонючей капли, идёшь в гнездо червей, а отчёт ты должен дать перед Царём Царей.
«Врёт ведь, паскуда! — возмутился Костя. — Где ж это видано, чтобы черви перед царями отчитывались!»
Тысячелетиями человека убеждали, что он ничтожнейшая из тварей. Мудрецы с высоких кафедр, жёлтые страницы обветшалых книг, знамения и пророки — все твердят об одном и том же.
Спёр яблочко в райских кущах и свободен! Стая ангелов с огненными мечами будет гнать тебя до края света, но и там не отстанет. Заставит в муках рожать, в поте лица возделывать землю, чтобы не возникло даже мысли воздеть голову к небесам и рассмеяться.
— Поклонись мне, — елейно нашёптывал Суходоев, — и получишь все зачёты автоматом! Сессию закроешь досрочно, и фотографию твою на доску почёта прилепят!
«Ага, с разбегу!»
Зачем вам поклонение червей, о великие боги?! Неужто вас заботит копошение в навозной куче?! Не оттого ли вам так нужен человек, что только он может видеть вас, слышать и понимать? Не потому ли вы боитесь его, что во всей ойкумене только он способен посмеяться над вашей гордыней?
— Отрекись от имени своего, — увещевал Суходоев, — и дам тебе власть над демонами, будешь в игрухах чититься безлимитно и врагов своих нагибать!
— Но я ведь уже отрёкся! Сколько ж можно-то?! Задолбало уже!
— Отрекись ещё раз, — хихикнуло пламя, — лишним не будет.
— Хватит! — яростным криком наружу вырвались злоба и боль. — Не затем мы ломали крылья! Не затем увлажняли утёсы кровью звёзд, чтобы кланяться тебе, Суходоев! Янтарная Твердыня несокрушима! Престолы падут, эоны истлеют, миры обратятся прахом, а она будет жить вечно в каждом из нас!
— Эоны?! Янтарная Твердыня?! — испуганно пролепетала Женечка. — О чём это он?!
— Типичный случай, — сухо и снисходительно ответил Антон, — фэнтези начитался. У нынешней молодёжи такая каша в голове… Будь моя воля, я бы им всем ещё при рождении лоботомию делал.
— Лоботомию?! Но ведь это же… негуманно…
— Не отвлекайтесь, Женечка. Готовьте анестезию.
Их голоса звучали откуда-то сверху. Судорожно оглянувшись, Костя понял, что уже не на пляже он, а стоит, как букашка крохотный, на одной из площадей возведённого им песчаного города.
Источая зловонный смрад, рядом догорала тетрадка с конспектами, а из всех переулков на Костю валом валили чудища. Разжиревшие змеи, больше напоминающие опарышей, огромные лягухи, сплошь покрытые язвами, — все выползли из своих нор и потянулись к поживе. Семь двухголовых псов оказались проворнее всех, они первыми окружили Костю.
— Отрекись! — зарычали псы.
Шерсть вздыблена, леденящий оскал на мордах.
— Поклонись! — зашипели подоспевшие змеи.
Только лягухи не проронили ни звука. Они плотоядно пучились, истекали слюной и словно бы ждали чьей-то команды.
Раскатисто громыхнуло в небе, сверкнула молния — видно, не на шутку разгневался Суходоев, раз бросил в бой все полчища свои.
Костя прижимался к стенке, цепенея от ужаса и смиренно ожидая конца. Но вдруг из-за угла выскочил Гена с бейсбольной битой наперевес.
— Беги к башне, шкет! На самый верх! Там они тебя не достанут!
Жабы лопались, как перезревшие арбузы, псы визжали, вокруг растекалась зелёная слизь.
— Почему ты помогаешь мне? — голос дрожал, в спасение ещё не верилось.
— Твою ж мать! Беги! — проорал Гена, ловко орудуя битой. — Мы всегда были рядом, просто раньше ты не замечал нас!
Стало темно как ночью. Костя бежал лабиринтами улиц, а где-то далеко позади продолжалась битва — такая жаркая, что зарево поднялось над городом.
«Гену так просто не возьмёшь! — с гордостью думал Костя. — Даже Суходоеву он не по зубам!»
Ну вот и башня. Отсюда казалось, что своей верхушкой она подпирает тучи.
— Спирт, скальпель, — деловито неслось из поднебесья, — спирт, зажим…
Тихо и пусто внутри, лишь хрустят под ногами обглоданные кости. Похоже, монстры свили здесь гнездо. Скоро они поймут, что лёгкая добыча ускользнула, а с Геной им не справиться. Поймут и бросятся в погоню. А добычу-то и искать не нужно — сама в гости пожаловала!
Не помня себя Костя метнулся к винтовой лестнице и, перескакивая через массивные ступени, помчался наверх.
Когда за спиною послышался злобный собачий лай, силы уже заканчивались. Ещё дюжины две ступенек — на большее его не хватит. Но и голос Антона звучал совсем рядом.
— Спирт, зажим, кислород…
«Он не охренел ли там?! Нашёл время химию зубрить! Меня же сейчас сожрут!»
Внезапно лестница закончилась. Костя споткнулся о порог и растянулся на полу небольшой округлой комнаты. Кажется, на мгновение он даже потерял сознание, а когда очнулся, увидел перед собою Антона. Скрестив руки на груди, тот стоял у стеночки и с нескрываемым изумлением рассматривал Костю.
— Надо же! Добрался! Рад тебя видеть, птенчик!
Окон в комнате не было. Под потолком едва теплилась пара лампадок, но их мягкий свет вселял уверенность и надежду.
— Спаси меня! — отряхиваясь простонал Костя. — За мной гонятся!
— В моей обители тебя никто не тронет.
— Но их сотни! Тысячи!
— Кого сотни и тысячи? Тех бессмысленных тварей, что ты видел внизу? — Антон рассмеялся. — Они настолько нелепы, что попросту не могут здесь существовать. Здесь они превращаются в ничто.
— Но Суходоев! Он ведь может попасть сюда?!
— Суходоев?! — удивился Антон. — Впервые слышу. А кто это?
Костя принялся было рассказывать про горящую тетрадку с конспектами, но Антон брезгливо отмахнулся.
— Тебя напугали эти дешёвые фокусы, птенчик? Ты добрался сюда… Ты нашёл в себе бога, ты стал богом! И бояться ты должен только одного — утратить в себе человека!
— Но почему…
— Тебе пора идти дальше. Наверху тебя уже ждут.
— Ты проводишь меня?
— Нет. Ты пойдёшь один. Мне выше нельзя.
— Почему?
— Почему-почему! — передразнил Антон. — По кочану! Ну, я же не человек! Мне многое подвластно. Я могу возводить и низвергать вселенные, укрощать хаос. Смеяться и плакать, наконец. Но ты способен на большее. Ты умеешь любить.
Снова лестница, но подниматься уже значительно легче. Звуки погони утихли, сверху повеяло свежестью.
Костя догадывался, кто ждёт его на самом верху и не ошибся. Там, на крыше мироздания, Женя выглядела ещё прекраснее, чем прежде. Ветер играл её огненными кудрями, слёзы радости блестели в глазах.
— Я всегда верила в тебя, мой мальчик.
Костя молчал. Здесь, где сходятся все мыслимые миры, а бездна соседствует с бездной, любые его слова остались бы пустым звуком.
— Помнишь ли ты, мой мальчик, о чём спросил меня при первой встрече?
— Помню.
— Ты по-прежнему хочешь это знать?
— Нет, — со вздохом прошептал Костя. — Я уже знаю.
— Тогда в путь! Тебе пора идти дальше!
— Мы ещё увидимся?
— Конечно, мой мальчик! — Женя улыбнулась. — Теперь ты один из нас.
Небо манило мириадами звёзд — осталось лишь распахнуть истосковавшиеся по полёту крылья.