— А что? Любой человек, надев белый халат, беспрепятственно сюда проникнет. Конечно, замаскировать пулемет под стетоскоп непросто, но для профессионала...
Марк оборвал фразу на полуслове и приник к прибору.
— Ну вот и готово. РН равен...
В это время снаружи донеслись выстрелы, потом крик, топот ног и еще один выстрел. Марк и Лесли замерли на месте.
— Оставайся здесь, — приказал он, подкрадываясь к выходу.
— Ты тоже. — Лесли вцепилась в его руку.
Дверь с треском распахнулась. В лабораторию стремительно ворвался блондин в длинном белом халате с пистолетом в руках. Ударом ноги он захлопнул дверь и, тяжело дыша, привалился к ней. Лесли и Марк поспешно отступили в дальний угол крошечной комнатки.
— Не вздумайте кричать, — пригрозил тип с пистолетом.
Увидев его лицо, Лесли ахнула. Это был тот самый человек, с которым она столкнулась, когда утром шла в лабораторию. Ей еще запомнились его выразительные голубые глаза. «Какой умный взгляд!» — подумала она тогда.
Сейчас эти глаза изменились. Они казались дикими, безумными. Это были глаза маньяка, торжествующего победу. Очевидно, ему удалось достичь цели — убрать свидетеля, — и теперь он пытается бежать. А это легче сделать, захватив заложников.
Обведя глазами крошечное помещение, мнимый медик сразу понял, что отсюда есть только один выход — та дверь, через которую он только что вошел. Схватив Лесли за руку, бандит приставил пистолет к ее виску и положил палец на курок.
— Ты пойдешь со мной, сестричка. Только пикни — и тебе конец.
В лаборатории стояла гробовая тишина. Слышалось лишь тяжелое дыхание всех троих. Шум, первоначально доносившийся снаружи, стал стихать. Похоже, все решили, что убийца скрылся из больницы.
Между тем пока он находился в блоке интенсивной терапии. «А ведь он ранен», — догадался Марк. Крупные капли крови падали на линолеум, образуя лужу. Значит, зловещий след рано или поздно приведет преследователей к лаборатории. А вдруг они уже здесь? Сколько стволов нацелено на дверь? Что, если они откроют огонь, полагая, что в лаборатории никого нет, кроме преступника? Тогда неизбежно пострадает Лесли.
Мужчина по-прежнему держал ее перед собой, стоя лицом к двери, и не спускал пальца с курка. Марк решил, что надо действовать. Он медленно досчитал до десяти...
— Эй! — заорал он и бросился вперед. Не ожидавший этого убийца резко обернулся, выпустил девушку и нажал на курок. Пуля попала смельчаку в грудь. Мужчина как безумный выбежал в коридор, где его уже поджидали полицейские. Он успел ранить двоих, прежде чем точный выстрел уложил его на месте.
— Марк! — истошно завопила Лесли, опускаясь рядом с ним на колени. В груди зияла огромная дыра. Он с трудом дышал, но был жив. Кровь фонтаном вырывалась из раны — яркая, красная. «Артериальная», — догадалась девушка. С каждым ударом молодого сердца — а оно работало, как мощный насос, — Марк терял все больше драгоценной алой жидкости. Если так пойдет и дальше, ему конец. Каждый вздох может оказаться смертельным. Надо перекрыть артерию, и чем скорее, тем лучше.
Лесли отважно сунула руку в рану, от души надеясь, что сумеет нащупать поврежденный сосуд. Пальцы наткнулись на острые края сломанной кости, оцарапав ей кожу. Она чувствовала теплоту живого тела, горячую пульсирующую кровь и нежную ткань легкого, вздымавшегося и опадавшего при каждом вдохе и выдохе.
— Надо отнести его в травматологию, — услышала она голос за спиной.
Девушка обернулась. В небольшом коридоре, примыкавшем к лаборатории, толпилась уйма народу: полицейские, медсестры, врачи, репортеры. Здесь Марку действительно не поможешь — помещение тесное, нет подходящей аппаратуры и опытного персонала.
— Погодите.
Она наконец нащупала то, что искала, и с силой зажала пальцами горячий скользкий сосуд. Кровотечение прекратилось.
— Давай же, Лесли! — Люди в коридоре не могли понять, почему она медлит. Но вот она обернулась. По ее лицу, забрызганному кровью, по огромному красному пятну на груди Марка стало понятно, что недавняя стажерка действовала правильно. Если не пережать артерию, человек может умереть от потери крови. Теперь вопрос в том, как доставить пострадавшего в травматологию вместе с его спасительницей. Уже там пальцы заменит металлический зажим. С ним Марка и перевезут в хирургию.
— Справишься? — озабоченно спросил Лесли врач-травматолог.
— Не знаю. Постараюсь, — из суеверия осторожно ответила она.
— Тогда двинулись.
Зияющая в груди дыра не позволяла раненому дышать нормально. Воздух свободно входил в нее, создавая дополнительное давление на легкие. Первым делом надо было ввести трубку в трахею, чтобы обеспечить обычный режим дыхания, а затем уже думать о переливании крови.
Травматологический центр городской больницы Сан-Франциско считался одним из лучших в стране. Там трудилась дружная команда высококлассных специалистов, готовых быстро и эффективно оказать помощь. Если туда поступал пациент, чьи шансы выжить равнялись одному на миллион, можно было не сомневаться, что он выкарабкается. Руководил бригадой доктор Эд Мур. Он только что закончил обрабатывать очередную рану, когда в палату привезли Марка.
— Все будет в порядке, Лес, — заверил он девушку, считая, что она стоит рядом просто из сочувствия.
— Я держу палец на артерии, — спокойно пояснила та. Эд чертыхнулся, только сейчас заметив мертвенную бледность Марка и кровь на лице его спутницы.
— Ясно. Сейчас введу зажим.
Действовать приходилось на ощупь. Почувствовав холодное прикосновение металла, Лесли скомандовала:
— Здесь!
Зажим щелкнул, казалось, надежно перекрыв сосуд. Но стоило Лесли отпустить руку, как кровь снова зафонтанировала. Лесли попыталась вернуться в прежнее положение, но теперь это оказалось гораздо труднее. Ее собственные пальцы, израненные краями сломанного ребра, начали кровоточить и соскальзывали с артерии. Лишь четвертая попытка оказалась успешной. Девушка со страхом разжала пальцы. Крови не было.
— Оперируем через две минуты! — рявкнул Эд. — Подготовьте все для переливания.
Благодаря трубке, вставленной в трахею, кислороду и помощи анестезиолога к Марку вернулось сознание. Лесли видела, как он знаком подозвал к себе травматолога. Теперь, когда она перестала быть непосредственной участницей событий, силы как будто оставили ее. Можно не беспокоиться — Марк в надежных руках. Он даже пытается общаться с Эдом!
Прислонившись к стене, Лесли издали наблюдала за обоими мужчинами. Поскольку говорить Марк не мог, по его просьбе ему принесли ручку и бумагу. Она видела, как Эд, прочитав записку, нахмурился, потом заворчал и принялся сердито убеждать в чем-то распростертого перед ним раненого.
Лесли не слышала слов — в палате было слишком шумно. Вокруг суетились сестры и врачи, время от времени сообщая друг другу результаты анализа крови, поступающие из лаборатории. Услышав последнюю цифру, Эд не выдержал.
— Ты понимаешь, что это значит? — набросился он на коллегу, временно ставшего его пациентом. — Ты потерял уйму крови.
Марк слегка качнул головой. Чувствовалось, что слова травматолога его не убедили.
Эд обреченно махнул рукой и заорал, обращаясь к стоявшим в коридоре:
— Где доктор Ти?
— Моется, — с готовностью откликнулась находившаяся ближе всех медсестра.
Доктором Ти в травматологии любовно называли Джона Томаса, приглашенного хирурга. Под его началом работали опытные ординаторы, поэтому сам он занимался лишь критическими случаями. Сегодняшний был как раз из таких.
Погруженная в свои мысли, Лесли не заметила, как перед ней возник Эд.
— Тоже мне, свидетель Иеговы! — фыркнул он.
— Кого ты имеешь в виду? — растерялась девушка.
— Марка, разумеется, — отрезал Мур, подавая ей скомканную записку. Там стояло всего два слова: «Никаких переливаний». — Если он не иеговист, то почему против переливания?
Лесли припомнила недавний разговор с Марком.