Лесли ничего не рассказывала о Джеймсе, но по ряду признаков Сьюзен догадалась, что он привлек дочь своей непохожестью на окружающих и что она пока не хочет — или не может — обсуждать свои чувства, поскольку сама в них не разобралась. Оставалось только ждать, чтобы убедиться в правильности поставленного диагноза.
Лесли нервничала больше всех. Сердце гулко стучало в груди, во рту пересохло. Она без конца мысленно репетировала, о чем станет говорить с Джеймсом. Темы находились с трудом — он был не мастак вести беседу. Значит, говорить придется ей одной — все равно это лучше, чем молчать.
А может быть, он вообще не приедет?..
Без пяти девять рев мотоцикла возвестил о прибытии виновника всех этих волнений.
Мэтью Адамс вздохнул с облегчением, но прежняя тревога тут же сменилась новой. Хотя к заднему сиденью был заботливо приторочен деревянный лук, он сразу понял, что прогулка затеяна с иной целью. Настоящие охотники едут на машинах или на телегах, чтобы было куда складывать добычу, но уж никак не на мотоциклах.
Мотоцикл... Мэтью вовсе не хотел, чтобы его дочь, его единственное дитя, ездила на мотоцикле. Он никогда не запрещал ей это, поскольку не видел необходимости — ни у одного из приятелей Лесли мотоцикла не было.
Адамсы с гордостью считали себя просвещенными родителями и ко всему подходили разумно. Их отношения с дочерью были открытыми и дружескими.
Не успел Джеймс переступить порог их дома, как стало ясно, что до сих пор родительские обязанности не доставляли Сьюзен и Мэтью никаких хлопот. Лесли ни в кого не влюблялась, не пропадала по ночам, не пробовала наркотики или спиртное — словом, ни разу не подала родителям повода для беспокойства.
Именно потому, что реально подобной опасности не существовало, Адамсы любили обсуждать ее теоретически.
— Что, если она захочет попробовать марихуану? Или ЛСД? — спросила как-то Сьюзен, лежа в постели рядом с мужем.
— Мы постараемся ее переубедить, а если она будет настаивать, попросим заниматься этим дома — так она по крайней мере будет в безопасности.
— А вдруг ей понравятся наркотики?
— Не понравятся, — убежденно произнес Мэтью.
— А как быть с сексом? Теперь они влюбляются чуть не в двенадцать лет. И добро бы только влюблялись...
— Ну, если ей этого захочется, в чем я лично сомневаюсь, мы поговорим с ней о физической стороне любви и научим предохраняться.
— Она и так это знает. Вдруг ей понравится какой-нибудь парень и она переедет к нему жить?
— В ее-то возрасте? Вряд ли. А через несколько лет... Посмотрим.
Все казалось таким простым, когда они обсуждали это в тишине спальни, а их дочь-девица мирно посапывала в соседней комнате. Ко всему можно подойти разумно. Они не собираются стеснять свободу ребенка, когда он потребует этой свободы и когда они решат, что время для нее настало.
Но сейчас, глядя на мотоцикл, Адамсы находились во власти неразумных эмоций. Год назад Сьюзен написала большую статью для ведущей сиэтлской газеты об опасностях, связанных с ездой на мотоцикле. Там подробно обсуждались достоинства разных шлемов, рассказывалось об ужасных катастрофах со смертельным исходом и о людях, на всю жизнь оставшихся калеками...
— Почему бы вам не воспользоваться машиной? — рискнул предложить Мэтью.
— Нет, — отрезала Лесли, устремляясь к двери, навстречу Джеймсу. — Пожалуйста!
Это короткое слово лучше любого аргумента убедило старших Адамсов в том, что их дочь повзрослела и теперь сама вправе решать, как ей поступить. Они переглянулись и молча пожали плечами.
Раздался звонок. Лесли распахнула дверь.
— Привет, Джеймс.
— Привет, — сдержанно поздоровался он, внутренне готовый к тому, что предки Лесли его не одобрят.
— Это мои родители.
— Доктор Адамс, — сказал Джеймс, протягивая Мэтью шершавую ладонь.
Откуда он узнал, что ее отец имеет степень?
— Миссис Адамс, — коротко кивнул Джеймс, не подавая руки.
Через полгода Сьюзен собиралась защитить диссертацию, и тогда ее тоже надо будет именовать доктором. Неужели Джеймс знает и об этом?
Мэтью не мог выдавить ни слова. Образованный, широко мыслящий родитель наверняка сказал бы что-то вроде: «Прекрасный денек для охоты!», или «Отличный мотоцикл!», или «Желаю приятно провести время». У Мэтью в голове вертелось только одно: «Ни в коем случае! Только не с моей дочерью...»
Сьюзен молчала по другой причине. Увидев гостя, она мгновенно поняла, точнее, почувствовала, почему дочь никогда не рассказывала ей о Джеймсе. Ее тянуло к нему не просто из любопытства — в этом грубоватом юноше была особая привлекательность, необъяснимая и потому еще более опасная.
— Чудесный день сегодня! Даже не скажешь, что осень, — светским тоном произнесла Сьюзен.
Джеймс недовольным взглядом окинул костюм Лесли: ветровку, тонкую блузку и свитер с открытым воротом. Хорошо хоть джинсы догадалась надеть.
— А потеплее у тебя ничего нет? — спросил он.
— Лыжная куртка.
— Годится.
Адамсы как по команде повернулись к шкафу и чуть не столкнулись лбами. Сьюзен деланно рассмеялась, стараясь разрядить обстановку.
Джеймс молча ждал, пока найдут куртку, и думал о том, как восприняли его родители Лесли. Немного неодобрительно, особенно папаша. Оно и понятно — волнуются за свою драгоценную доченьку.
«Да я и сам знаю, что она драгоценная, — мысленно полемизировал с Адамсами Джеймс. — Думаете, не знаю? Думаете, не сумею о ней позаботиться?» На мгновение у него возникло желание произнести это вслух, чтобы их успокоить, но потом он решил, что не стоит.
— Желаю хорошо повеселиться, — пробормотала Сьюзен, когда дети двинулись к выходу.
— О Господи! — вздохнул Мэтью, глядя в окно, — в это время парочка взбиралась на мотоцикл.
— Как ты думаешь, мы понравились этому парню?— поинтересовалась Сьюзен.
— С какой стати мы должны ему нравиться? По-моему, Лесли сама к нему равнодушна, — уверенным тоном изрек Мэтью.
— Значит, ты тоже ничего не видишь, — задумчиво произнесла его жена.
— Чего не вижу?
— Того, что есть в этом Джеймсе.
— Да ничего в нем такого нет.
— О нет, дорогой. В нем есть все.
В окно было видно, как Джеймс подает Лесли шлем.
— Надень.
— Ладно, — послушно кивнула она, стараясь припомнить, какие на этот счет существуют правила. Они год от года менялись. Хотя считалось, что безопасность человека — его личное дело, государство время от времени вмешивалось в этот процесс. В авариях чаще всего страдали молодые люди, и за их лечение приходилось платить годами. Все это описывалось в прошлогодней статье Сьюзен.
Джеймс сел на мотоцикл. Лесли поместилась сзади, поставив ноги туда, куда он указал.
— Готова?
Она кивнула, хотя он вряд ли мог это видеть.
— Тогда держись.
— За что? — недоуменно спросила она, озираясь.
— Обними меня за талию и прижмись крепче. Мы поедем очень быстро. Поняла?
Она снова кивнула и робко обвила его руками. Но как только мотоцикл тронулся с места, ей пришлось усилить хватку. Прижимаясь грудью к спине Джеймса, Лесли вспомнила, как мысленно репетировала предстоящую беседу, и ей стало смешно. Вряд ли они что-нибудь расслышали бы сквозь рев мотоцикла и шум ветра. Лишь во время остановок у светофоров они обменивались краткими репликами.
— Как ты?
— В порядке.
— Не холодно?
— Нет.
— Скажи, если замерзнешь.
— Ладно. — Интересно, как? Он все равно не услышит. А то она бы сказала, что ей нравится прикасаться к его спине, вдыхать прохладный осенний воздух, ловить ртом ветер.
Они пересекли по плавучему мосту озеро Вашингтон и направились на восток, к острову Мерсер. Городской и пригородный пейзаж постепенно сменялся сельским. Все чаще мимо мелькали фермы. Вокруг нарядных красно-белых домиков раскинулись зеленые луга, где паслись коровы и лошади. С полей доносился шум тракторов, возле которых копошились люди.