— Как он? — послышалось на том конце провода.
— Кто?
— Второй ординатор. Тот, в которого стреляли.
— Прекрасно. Как ты? — помолчав, поинтересовалась она.
— Тоже прекрасно. А ты?
— Прекрасно.
— Лесли, нам надо увидеться. Я хотел бы объяснить насчет письма...
— Какого письма?
— Того, что ты написала мне миллион лет назад. Я не сразу его прочел. Собственно, я наткнулся на него только десять месяцев спустя. Поздновато благодарить тебя, но все же...
— Не стоит благодарности.
— Мы могли бы вместе пообедать? Или поужинать? Или...
— С обедом сложнее — в это время я вряд ли сумею вырваться. А вот поужинать можно, — сказала она.
— Когда?
— Лучше в сентябре, когда я перейду из городской больницы Сан-Франциско в университетскую клинику. Здесь мне труднее планировать время. Иногда я задерживаюсь допоздна. В университетской будет проще.
— У тебя уже есть расписание?
— Да, — сказала она, заглядывая в карманный календарь — подарок одной фармацевтической компании. Дни дежурств были обведены в нем красным.
— Мне удобнее после Дня труда, — раздался в трубке голос Джеймса — очевидно, он тоже сверялся с календарем.
— Так, посмотрим... Десятого я дежурю, так что этот день отпадает. Одиннадцатого буду отсыпаться после десятого. Как насчет двенадцатого? — предложила она, стараясь припомнить, почему рядом с 12 сентября стоит число 27.
— Твой день рождения, — мягко напомнил он. Зачем он это делает? Раз у Лесли нет планов на этот день, значит, она свободна. Но он-то нет!
— Ты прав, — рассмеялась она. Так вот что значит 27!
— Тебя устраивает?
— Да. А тебя?
— Пожалуй, — поколебавшись, ответил он. — В этот вечер моя жена работает. Она стюардесса.
— Черил? — перебила Лесли.
— Что? Да нет, — возразил он, с трудом припомнив, о ком идет речь. — Ты ее не знаешь. А ты не замужем?
— Нет.
— Значит, решено — я заеду за тобой в семь, — торопливо промолвил Джеймс, отрезая себе путь к отступлению.
Лесли продиктовала ему свой адрес и номер телефона.
— Ты знаешь, в этом голубом хирургическом платье и с мокрыми волосами...
— Я не видела ни одного репортажа.
— В общем, ты выглядела точно так же, как тогда у озера, после того как искупалась в ледяной воде. Помнишь?
— Помню. — «Как я могу забыть этот день? И эту ночь?»
— По-моему, нам обоим не стоит туда идти, — сказала Кэтлин, осторожно касаясь белых висков Марка своими слегка загорелыми пальцами.
Обычно в августе ее кожа приобретала золотисто-коричневатый оттенок, но в этом году получилось по-другому. Последние три недели Кэтлин целыми днями пропадала в больнице, и вот наконец Марка выписали. Из-за недостатка гемоглобина он чувствовал слабость и выглядел бледным, но он был дома. Теперь она сможет заботиться о нем сутки напролет.
Марк взял ее руку и поднес к губам.
— Ты ведь подружка невесты, — напомнил он, улыбаясь и целуя ей руку. — Да и мне хочется пойти.
Вообще-то Марка совершенно не интересовала предстоящая свадьба Бетси и Джеффа; более того — он сомневался, что сумеет туда добраться. Он еще так слаб... Даже пройдясь по собственной квартире, которая была ненамного больше больничной палаты, он задыхался и бывал вынужден лечь. Да, свадьба его не интересовала, но ему хотелось доставить удовольствие Кэтлин.
— У тебя — вернее, у нас обоих — есть время передумать, — твердо произнесла она. Бетси прекрасно выйдет замуж и без нее. Нельзя оставлять Марка дома одного.
— Не маловато ли времени для того, чтобы менять решение? — поддразнил он.
— Ой, а ведь осталось всего четыре часа! — спохватилась Кэтлин, взглянув на часы. — Интересно, как там Бетси?
— Скорее всего беспокоится, почему тебя нет. Позвони и скажи, что мы идем.
— Ты уверен, что хочешь этого?
— Уверен, — кивнул Марк. Ему будет полезно встряхнуться. И потом, свадьба — это такое редкое, радостное событие...
— Возлюбленные мои...
Пока молодожены произносили приличествующие случаю обеты, гости не покидали своих мест. Марк вздохнул с облегчением — сидя, он не чувствовал себя таким слабым и мог сосредоточиться на ходе церемонии, понаблюдать за Кэтлин и вслушаться в привычные слова.
— Согласен ли ты, Джефф, взять в жены Бетси...
Согласен ли ты, Марк, взять в жены Дженет...
Дженет. Он вспомнил, какой любовью, радостью и счастьем светились ее, громадные серые глаза в день свадьбы. Тогда они оба не сомневались в том, что дают друг другу обещание навеки.
— В радости и в горе...
В горе. Они с Дженет не выдержали испытания, и это его вина. Он не позволил ей помочь ему. Он не делился с ней своими горестями, хотя обещал это тогда в церкви. Он сам не понимал, что страдает. Зато понимала она. Понимала и старалась объяснить ему, помочь, поддержать, потому что любила. Но он ей не верил.
Он нарушил клятву. И вот каким-то чудом именно ему дарован еще один шанс.
Кэтлин. Она стояла рядом с Бетси и Джеффом и улыбалась, глядя, как ее дорогие друзья обмениваются кольцами. Любуясь прелестным профилем девушки, Марк думал о том, сумеет ли он на этот раз избежать ошибок, которые привели его к разрыву с Дженет. Сможет ли — будет ли — делить все с новой подругой? Сумеют ли они пронести свою любовь через радость и горе?
Эти мысли не давали ему покоя, заставляя то загораться надеждой, то погружаться в отчаяние. В это время Кэтлин, словно почувствовав его взгляд, обернулась. Ее сверкающие фиалковые глаза, полные волнения и любви, встретились с его глазами, а губы слегка изогнулись в улыбке, предназначенной только для него. Она как будто отвечала на его вопросы: «Да, мы сумеем. В радости и в горе».
— И, оставив всех, станете жить друг для друга...
Согласен.
Согласна.
Дженет позвонила Лесли незадолго до ее дня рождения.
— Какие у тебя планы?
— Я ужинаю с... другом. Бывшим одноклассником.
— О!
— А как продвигается «Питер Пэн»? — поспешно сменила тему Лесли. Ей не хотелось распространяться о предстоящем свидании. За прошедшие несколько недель она не раз пыталась его отменить, даже подходила к телефону, но была не в силах набрать номер.
— Отлично! Мужчина, который играет Питера — кстати, его самого зовут Питер, — это просто чудо. И партия новой Венди мне очень нравится. Правда, мы пока на подготовительном этапе. Росс каждый день придумывает что-нибудь новенькое. Он такой талантливый...
— Он тебе нравится. — Это было утверждение, а не вопрос. С момента возвращения из Нью-Йорка Дженет частенько упоминала Росса, и голос ее при этом теплел.
— Я его уважаю. Он очень талантлив. А как великодушно он отнесся к моему решению не ехать в Нью-Йорк! Я ведь тогда выставила себя перед ним полной дурой.
— И он тут же не упустил случая предложить тебе роль Венди, — вставила Лесли.
— Я делаю сборы. Росс не только выдающийся талант, но еще и расчетливый бизнесмен. Отношения у нас сугубо деловые, — с несколько большей горячностью, чем требовали обстоятельства, поспешила объяснить Дженет.
— Можно, конечно, назвать и так, — поддразнила ее Лесли.
— Да ладно тебе. Послушай, а может, нам отпраздновать твой день рождения на следующей неделе? Так сказать, с опозданием?
— Договорились.
Джеймс приехал ровно в семь.
— Привет, — прошептала Лесли, задыхаясь от волнения.
Он изменился — стал еще красивее. Зеленые глаза смотрели мудрее, а в темных волосах кое-где проблескивала седина. Старше. Мудрее. И гораздо лучше, чем в ее воспоминаниях.
— Ты совсем не изменилась, — сказал он. Прелестная, чувственная, наивная Лесли. «Хотя на самом деле изменилась», — тут же мысленно поправился он. Изнутри. Перед ним была уверенная в себе женщина с женскими желаниями и жизненным опытом. Лесли тоже стала старше и мудрее.