— Что было бы тогда? — с любопытством спросил он.
— Я бы отказалась, — решительно отрезала Дженет.
— Почему?
— Я не хожу на свидания, — сердито пояснила она. Макмиллан глотнул виски.
— Надеюсь, ты не ждешь, что твой муж вернется к тебе, — язвительно произнес он. — Насколько мне известно, он влюблен в другую.
Она подняла на него огромные серые глаза, подернутые дымкой печали.
— Мне это тоже известно.
Они покончили с коктейлем и приступили к салату, вымученно отвечая на любезности официанта.
— Мне не следовало этого говорить. Извини, — покаянным тоном произнес Росс.
Дженет молчала, с трудом удерживаясь от слез.
— Почему ты не запустила в меня бокалом, не ушла? Почему ты осталась? — допытывался он.
Росс пригласил Дженет на обед, потому что ему очень хотелось узнать ее получше. Она уже обворожила его как Джоанна — жизнерадостная, энергичная, прелестная. Но вот Джоанну сменила Венди, а волшебство осталось. Наивная, чистая, очаровательная соблазнительница — такой представала Венди в исполнении Дженет — снова завладела чувствами Росса.
Но все-таки кто такая сама Дженет? Насколько ей присущи черты ее героинь? Она представляла собой загадку. Пока Россу удалось понять только одно — что она талантливая актриса, крепкий профессионал и совершенно одержимый в работе человек.
— Я не ушла потому, что мы коллеги. Завтра ты уезжаешь. Если останутся какие-то неясности, это осложнит работу тебе, мне и всей труппе.
— Значит, ты осталась только ради спектакля?
— Росс, я знаю, что Марк влюблен в другую. Даже знаю, в кого — в Кэтлин. Мои отношения с мужем кончились давным-давно, но я извлекла важный урок из нашего развода. Я поняла, что нельзя подавлять в себе гнев или оставлять что-то невыясненным — это может окончиться катастрофой.
— И теперь ты сидишь, молча глотая оскорбления, и ждешь, чтобы я извинился.
— Вовсе нет. Я жду, что ты выскажешься, и вполне может получиться так, что извиняться придется мне. Ты пригласил меня на обед. Я согласилась, вообразив, что это деловое свидание. Когда выяснилось, что я ошиблась... этим я тоже в какой-то мере оскорбила тебя.
— Потрясающе! — воскликнул Макмиллан, смутно понимая, о чем идет речь. Ему нравилось быть рядом с Дженет, видеть ее спокойную улыбку, слушать, как она говорит. — А почему ты не ходишь на свидания?
— Это еще один урок, который я извлекла из развода, — спокойно пояснила она, откидываясь на стуле. — Когда-то я пожертвовала карьерой ради семьи и только теперь поняла, насколько важна для меня моя работа. Я наслаждаюсь ею. Я в ней купаюсь. Она поглощает меня целиком.
— Ни для чего другого времени не остается?
— Скорее не времени, а сил. И мужества. Я еще не пришла в себя. Даже простое приглашение на обед нарушает мое душевное равновесие.
— Неустойчивое равновесие? — сочувственно подхватил Росс. Внешне Дженет производила впечатление спокойной, уверенной в себе особы, но он помнил ее взгляд, исполненный страха, во время их поездки в Нью-Йорк и потому верил, что она говорит искренне.
— Пожалуй, да. Но с каждым днем я становлюсь сильнее.
— Извини, что я брякнул про Марка. Не понимаю, что на меня нашло.
— Все в порядке.
«Да уж, в порядке! — мысленно усмехнулся он. — Я сам от себя такого не ожидал».
— Как продвигается нью-йоркская постановка? — сменила тему Дженет.
Макмиллан улыбнулся. В конце концов, почему бы не превратить свидание в деловую встречу, если его даме так удобнее?
— Трудно сказать. У Артура ничего не поймешь, поэтому я решил во всем разобраться на месте.
— Ты надолго уезжаешь?
— Пока не знаю. Мне и «Питера» бросать не хочется. Новый спектакль так меня захватил...
— Если будут какие-то проблемы, мы тебе непременно сообщим, — заверила Дженет.
— Да уж, пожалуйста.
— Ты остановишься в «Плаза»?
— Собственно говоря, нет. У... Стейси. Помнишь, она была тогда на обеде?
— Ну как же! Та, что гладила твою ногу, — с невинным видом подпустила шпильку Дженет.
— Ее отец спонсирует нашу постановку, — поспешил объяснить Росс, сам не понимая, зачем он это делает. — А Стейси — фотомодель.
— Кажется, я видела ее лицо на обложке «Вог».
— Ты очень наблюдательна, — с нажимом заметил он, явно имея в виду не только модный журнал. — Значит, договорились: я оставляю Джеку свой телефон. И чтобы никаких сюрпризов, идет?
— Идет.
Тридцатого сентября Джеймс позвонил в лечебный отдел и попросил секретаршу передать Лесли, чтобы та связалась с ним.
В этот момент девушка находилась в отделении радиологии — ждала, пока сделают ангиограмму ее пациенту. Процедура должна была занять минут пятнадцать, и Лесли решила позвонить Джеймсу прямо оттуда.
— Это доктор Адамс.
— Да, доктор. Мистер Стивенсон ждет вашего звонка. Соединяю.
— Лесли? — раздался в трубке голос Джеймса.
— Привет, — прошептала она, стараясь унять бешеный стук сердца. Все эти две недели — с того момента, как они с Джеймсом расстались, — Лесли думала о нем постоянно. Она знала, что все кончено. Их отношения остались в прошлом. Разумом она это понимала, но не могла принять сердцем и поэтому не находила себе места.
— Когда мы увидимся?— послышалось на том конце провода.
— Когда угодно, — не задумываясь, выпалила она.
— Сегодня ты свободна? Может, сходим погуляем?
— Хорошо. Жду тебя в половине восьмого, — торопливо произнесла девушка, стараясь заглушить голос подсознания, который гремел, как гром небесный: «Нет! Нет! Нет!»
«Да, я увижусь с тобой. Я буду с тобой».
Она одевалась очень тщательно. Джеймс предложил прогуляться. Лесли вспомнила, что в последний раз они гуляли в апреле на берегу озера Спэрроу девять с половиной лет назад. Тогда на ней были джинсы, легкая хлопчатобумажная блузка и синий свитер с треугольным вырезом.
Сегодня она оденется так же. Правда, блузка и свитер будут новые, а вот джинсы, изрядно потертые и вылинявшие — ее любимые, — те же самые. Она не расставалась с ними с тех самых пор, носила и в колледже, и в университете, и здесь, в Сан-Франциско.
Старые добрые друзья, подумала она, надевая джинсы. На бедрах они теперь сидели свободнее, чем в школьные годы. Лесли заправила в брюки края светло-желтой блузки и натянула свитер.
«Что я делаю? — беспомощно повторяла она, разглядывая себя в зеркале. — Стараюсь повернуть время вспять?»
Глупо предполагать, что они могут начать с того момента, на котором расстались. В жизни Джеймса многое изменилось. У него появились новые обязанности и привязанности.
Но он все-таки позвонил. И уже едет к ней.
Лесли распахнула дверь и отступила назад, приглашая гостя зайти. Она не смела поднять на него глаза, но все же успела заметить, что Джеймс тоже оделся как тогда, у озера. На нем были джинсы, рубашка с открытым воротом и защитного цвета ветровка.
— Привет, — прошептал он и, прежде чем она успела опомниться, приник к ее губам.
Лесли с готовностью ответила на поцелуй. В этом поцелуе участвовал не только ее рот, но и руки, и все тело. Прошедших лет как не бывало. Они с Джеймсом словно опять очутились у озера, ведомые страстью, против которой было невозможно устоять.
— Джеймс, — выдохнула девушка, на мгновение отрываясь от его губ. И услышала в ответ:
— Лесли...
Он целовал ее так же, как в ту ночь. Нежные прикосновения губ ложились на ее лицо, губы, шею. Когда он начал ее раздевать, это были не рассчитанные жесты опытного мужчины, а неловкие движения подростка, только познающего восхитительную сладость любви.
Просунув руку под свитер, Джеймс расстегнул на Лесли блузку, и его пальцы коснулись мягкой округлости ее груди. Ее ладонь скользнула ему под рубашку, с радостью ощущая силу и прохладу упругих мышц. Второй рукой Лесли нащупала ремень — в точности так же, как сделала это много лет назад. На мгновение ей показалось, что сейчас она снова услышит голоса подруг, напоминающих, что пора уезжать.