— Я бросил.
— Правда? — удивилась она.
— Честное слово. Я бросил курить в ту минуту, когда понял, что должен снова тебя увидеть.
— И когда это было?
— Когда мы расстались в прошлый раз. В день твоего рождения, — проговорил он, привлекая ее к себе.
Он все решил уже тогда, но ждал две недели, прежде чем позвонить. Это время он провел в размышлениях. Ему надо было удостовериться в правильности своего решения. В конце концов он пришел к выводу, что не может поступить иначе.
Он должен быть с Лесли.
Дженет наблюдала, как оранжевое солнце неспешно спускается за округлые зеленые холмы, освещая последними лучами сверкающую гладь океана. Ее поздняя вечерняя прогулка, как обычно, затянулась. Миновав эвкалиптовую рощу, она очутилась на пологом, поросшем травой холме, откуда открывался чарующий вид на безбрежный океан.
Ее собственный холм, ее собственный вид, ее собственный океан!
«Как мне повезло, что я нашла это место!» — подумала Дженет, опускаясь на траву и не сводя глаз с великолепного заката.
Это был перст судьбы, воля провидения. Словно какая-то высшая сила привела ее сюда.
Это произошло еще зимой, когда развод с Марком стал свершившимся фактом, требовавшим лишь юридического оформления. Не в силах вынести одиночества и пустоты дома, где еще недавно они жили вдвоем, Дженет купила недорогую подержанную машину и объездила всю округу. Она садилась за руль и ехала куда глаза глядят, пока ей не попадался пустынный берег, лесок или луг — место, где она могла петь.
Иногда она устремлялась на юг, к горам Кармел и Биг-Сур, иногда на север, в долину Сонома. Однажды январским вечером, возвращаясь в Сан-Франциско, она вдруг решила изменить привычный маршрут и поехать берегом, а не по внутреннему шоссе.
На побережье она приметила небольшой коттедж, стоявший в стороне от дороги. Дженет свернула на усыпанную гравием тропинку, ведущую к дому, гадая, как объяснит свое появление его обитателям, но никого не встретила. Она поднялась по ступенькам на деревянное крыльцо с белыми перилами и, встав на цыпочки, принялась заглядывать в окна.
Ее взору предстали до блеска натертые полы, кирпичный камин, нарядная свежевыкрашенная кухонька с кокетливыми кружевными занавесками. И никакой мебели.
Прелестный необитаемый коттедж.
Ближайший дом располагался примерно в миле к югу. Выстроенный из красного кирпича и увенчанный двускатной крышей, он стоял в окружении идеально подстриженных газонов. Окна были прикрыты белыми ставнями. Рядом виднелся старенький автомобиль.
Подрулив к дому, Дженет решительным шагом направилась к двери и нажала кнопку звонка, не давая себе времени передумать.
Дверь открыл симпатичный седовласый джентльмен, напомнивший ей ее дедушку. Дженет деловито представилась и начала задавать вопросы.
Да, пустующий коттедж принадлежит ему, подтвердил пожилой мужчина.
— Не могли бы вы сдать его мне? — с бьющимся сердцем спросила она.
— Сдать? — удивился старичок.
— Кто там, дорогой? — послышался приятный женский голос, и на крыльцо вышла хозяйка.
— Эта молодая леди хочет снять тот коттедж, — пояснил ее муж.
— Обещаю содержать его в порядке, — торопливо вставила Дженет.
Супруги с улыбкой разглядывали гостью. Внешне она производила приятное впечатление, но ведь сплошь и рядом читаешь и слышишь, что такие же приятные на вид люди совершают жуткие преступления, особенно в отношении пожилых и беспомощных.
— Даже не знаю... — начал мужчина.
Дженет поняла, что он колеблется, и догадалась почему.
— Давайте сделаем так. Я оставлю вам свой рабочий телефон, по нему вы сможете навести справки обо мне. Если вы решите, что я заслуживаю вашего доверия, сообщите мне.
Они позвонили через три дня, а еще через две недели Дженет перебралась в коттедж, обитателями которого в разное время были домоправительница, садовник, внуки и разведенная дочь пожилой четы. Недавно она снова вышла замуж и переехала к мужу.
Брауны жили здесь уже полвека, растили детей и обрабатывали землю. В последние годы им стало трудно управляться со всем хозяйством, и часть поместья они начали сдавать в аренду. Здешняя почва и мягкие пологие холмы идеально подходили для возделывания винограда. Два крупнейших винодельческих завода изрядно увеличили свои доходы, расширив плантации за счет брауновских владений. Сами Брауны тоже не остались внакладе: стоимость земли с каждым днем возрастала. При всей любви к сельскому труду им рано или поздно придется расстаться со своим уютным домиком и перебраться в город, поближе к детям и внукам. Продажа такого лакомого куска благодатной калифорнийской равнины сулила пожилым супругам немалую выгоду.
Вскоре после того как Дженет переселилась в коттедж, Брауны показали ей карту своих владений. Они простирались на несколько миль к северу и югу, а на западе доходили до самого океана.
— Разумеется, дорогая, вы можете гулять где хотите. Мы возражать не будем.
Углубившись в воспоминания, Дженет не заметила, как стало смеркаться. Пора двигаться к дому, иначе темнота застигнет ее в пути.
Молодая женщина взглянула на часы и нахмурилась. Второе октября. Прошел почти год с тех пор, как они с Марком решили расстаться. Думали, что на время, получилось — навсегда.
Подходя к дому, Дженет перебирала в памяти печали и радости прошедшего года. Удалось ли ей уравновесить великую печаль расставания с Марком радостью возвращения на сцену? Триумфом в роли Джоанны? И новым рискованным предприятием — авангардной постановкой «Питера Пэна»?
Ее новая жизнь далека от тревог и волнений. Прежние терзания, сопровождавшие последний год жизни с Марком, остались позади, а с новыми, угрожающими ее размеренному существованию, например, с перспективой переезда в Нью-Йорк или с недавним неожиданным свиданием с Россом, она сумела справиться. Дженет понимала, что понемногу учиться контролировать собственную жизнь. И свое счастье.
Счастье? Слово вонзилось в нее как заноза. Счастлива ли она? Нет, если сравнивать с единственным счастьем, которое она испытала в жизни, полюбив Марка и став его женой. Счастье осталось в прошлом. Для сегодняшнего дня это слово не подходит.
Но все же она спокойна. Довольна. Одна, но не одинока. Она чувствует себя гораздо лучше, чем год или даже полгода назад. С каждым днем у нее прибавляется душевных сил.
Телефонный звонок она услышала еще с порога. Дженет ринулась в комнату, ухитрившись в темноте не наткнуться на мебель, и схватила трубку.
— Алло! — задыхаясь, произнесла она и повернула выключатель.
— Дженет? Это Росс.
— Привет. Ты в Нью-Йорке? — Голос в трубке звучал совсем близко.
— Да. Пока да.
— У нас все нормально. Никаких проблем. Я потому и не звонила, — объяснила Дженет.
— Я знаю. — Росс не стал уточнять, что каждый день разговаривает с Джеком и поэтому в курсе театральной жизни. — Я звоню не по поводу «Питера Пэна». Речь идет о «Джоанне».
— Вот как?
— Мне нужна твоя помощь.
— В Нью-Йорк я не перееду, — мгновенно ощетинилась она и подумала: «Неужели этот вопрос еще не решен?»
— Успокойся, я тебя и не прошу. В этом сезоне ты Венди, а не Джоанна.
— Вот и прекрасно.
— Но если бы ты согласилась... — он запнулся, тщательно подбирая слова, — просто приехать ненадолго. Жить здесь тебе не придется.
Дженет молчала. Она не знала, может ли доверять Россу, хотя ей очень этого хотелось. Он слишком многого от нее хочет. По его представлениям, она гораздо сильнее, чем на самом деле.
— Послушай, дорогая, мюзикл на грани срыва. Несколько дней я не вылезал из театра, пытаясь докопаться, в чем тут дело, но так и не понял.
— Но ведь актеры те же самые, кроме меня, — резко напомнила Дженет, подозревая, что режиссер хочет обманом затащить ее в постановку.
— Ты мне нужна не в качестве Джоанны, а как критик. Всего на пару дней. У тебя прирожденное театральное чутье. Ты сумеешь заметить слабые места. Мне хотелось бы знать твое мнение, — с трудом сдерживаясь, произнес Макмиллан. «Почему она мне не доверяет? Почему держится так холодно?»