— Здравствуйте. Что-то вы рановато.
— Как и вы.
— Я всегда прихожу за полчаса до начала смены, — сказала она, немного покривив душой. Сегодня для раннего прихода была особая причина — ей хотелось попрощаться с Джеймсом. Завтра утром он придет сюда в последний раз, чтобы забрать домой Линн и сына. Прощание вышло коротким — все слова уже были сказаны. — Как ваша рука?
Она присела на табурет, осторожно сняла повязку и сжала в ладони его пальцы, чтобы проверить их чувствительность, а заодно посмотреть, не попала ли в рану инфекция.
— Не болит? — спросила она, хотя не была уверена, что он скажет ей правду.
— Нет. Ни боли, ни лихорадки, ни гноя. По-моему, все заживает как надо.
— Я тоже так думаю, — кивнула она, по-прежнему сжимая в обеих ладонях его крупную руку, как поступила бы с любым другим пациентом. И вдруг ее словно током обожгло. Она поспешно разжала пальцы. Привычный жест неожиданно показался Лесли излишне интимным.
— Когда снимем швы? — не заметив ее странного поведения, с улыбкой поинтересовался он.
— Пожалуй, через неделю.
— Как вы работаете в этот день?
Лесли сверилась с карманным календарем.
— В дневную смену — с восьми утра до шести вечера.
— Тогда я приду без четверти шесть, если это вас устроит.
— Вполне.
Когда он ушел, медсестра спросила:
— Кто это был?
— Мистер Э.Р. Лансдейл, — торопливо ответила девушка, надеясь, что напарница не заметит ее смущения.
— Вот это мужчина! Интересно, чем он занимается? Выглядит как настоящий богач.
«Выглядит как настоящий мужчина», — мысленно внесла поправку Лесли, доставая карточку следующего больного.
Всего пять минут понадобилось Лесли, чтобы снять двадцать семь швов с ладони Эрика Лансдейла.
— Ну вот и готово, — удовлетворенно заметила она, когда работа была закончена. — Теперь вы свободный человек.
— А вы? — задал он неожиданный вопрос.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не могли бы пообедать со мной сегодня вечером? Судя по ее виду, она была свободна и явно не прочь принять приглашение.
— Я заказал столик в «Голубой лисе». Это один из моих любимых ресторанов, — невозмутимо продолжал Эрик. — Время до восьми еще есть. Вечерний костюм на мне. Давайте заедем к вам, и, пока вы будете переодеваться, я выпью коктейль. Идет?
Лесли машинально кивнула, и через десять минут они уже направлялись к ее дому.
— Удобное местоположение, — одобрил Лансдейл, припарковывая нефритово-зеленый «ягуар» у подъезда многоквартирного дома: поездка отняла не более двух минут.
— Да, до университетской клиники рукой подать, — согласилась Лесли. — Правда, я работаю не только там. Держу пари, что ни один «ягуар» еще не появлялся на нашей улице, — добавила она и неожиданно для себя усмехнулась.
— Что здесь смешного? — удивился Эрик, хотя у него самого глаза смеялись.
—Ничего. Все. Это так странно... Мы почти незнакомы, — сбивчиво начала она и умолкла. «Но мне кажется, что я знаю вас всю жизнь, — мысленно продолжила она. — В вашем присутствии я могу не стесняясь болтать, смеяться. Я еще никогда не испытывала такого чувства радости, смешанного с беспокойством и легким страхом. Мне с вами легко и одновременно неловко».
— Но вы же не боитесь меня, правда?
— Нет! — поспешно подтвердила она, а внутренний голос снова поправил: «Да. Немного. Вернее, не вас, а того, как вы на меня действуете».
Пока Лесли принимала душ и выбирала наряд, Эрик сделал себе бурбон со льдом, рассеянно скользнул взглядом по картине, на которой была изображена лесная полянка с оленями, а внизу виднелась подпись «Джеймс. 1971 год», и наконец уселся на диване в гостиной. Медицинские журналы, громоздившиеся на кофейном столике, не привлекли его внимания, в отличие от толстой книги, лежавшей с краю. Он и сам не заметил, как углубился в «Моби Дика». В таком состоянии его и застала Лесли, когда вернулась в гостиную в бледно-розовом вечернем платье и с жемчужными серьгами в ушах. При ее появлении Эрик встал.
— Даже в белом халате со стетоскопом вы выглядели превосходно. А уж сейчас!.. — восхищенно заметил он.
Девушка зарделась от удовольствия.
— Мне не часто удается носить что-нибудь, кроме халата, — как бы извиняясь, промолвила она.
— Очень жаль. Хотите выпить? У нас в запасе еще целых полчаса.
— Я не... — начала было Лесли и осеклась. Она хотела сказать, что обычно не пьет. И это была правда. Алкоголь нагонял на нее сон, а она и так хронически недосыпала. Правда, в доме всегда имелось спиртное, которым она угощала своих немногочисленных гостей. — С удовольствием. Что-нибудь на ваш вкус.
— Бурбон со льдом, — тоном знатока посоветовал Эрик, подавая ей бокал.
— Спасибо. Вас заинтересовал «Моби Дик»?
— Я начал листать роман и вдруг подумал: «А читал ли я его вообще?»
— Я точно не читала. Во всяком случае, так, как он того заслуживает. Превосходно написано! Похоже на стихи. — В голосе Лесли слышался неподдельный восторг.
Прошлым летом, наблюдая за тем, с каким удовольствием Марк, невзирая на боль в груди, сломанные ребра и слабость из-за анемии, погружается в мир классики, она поймала себя на мысли, что завидует ему. Конечно, в детстве она прочла все, что полагалось по школьной программе, но это было скорее чтение по обязанности: торопливое, лишенное наслаждения, когда фабула увлекает больше, чем мастерство автора.
Лесли твердо решила восполнить пробел, и случай вскоре представился. Расставшись с Джеймсом и после нескольких неудачных попыток осознав, что ни один мужчина не в состоянии его заменить, она теперь посвящала долгие одинокие ночи вдумчивому чтению. Постепенно она поняла, почему и ее родители, и Марк так ревниво охраняли свое право посидеть часок наедине с любимой книгой.
— Иногда я читаю этот роман вслух. Мелвилл пишет так ритмично! В его слоге чувствуется дыхание океана, — продолжала Лесли, расхрабрившись от первого же глотка бурбона.
— «Зовите меня Измаил», — процитировал Лансдейл верхнюю строчку, раскрывая переплетенный в кожу том на первой странице. — Кстати, меня зовут Эрик.
— Так вот что означает «Э» перед вашей фамилией!
— Ну да. А вы не знали?
— Нет. На медицинской карточке значится только «Э.Р. Лансдейл».
— Очевидно, об этом позаботился друг, который привез меня в больницу, — промолвил он, не уточняя, кого имеет в виду. Чарли всегда старалась избегать излишней публичности, действуя не только в интересах Эрика, но и в своих собственных. Хотя вряд ли Лесли слышала об Эрике Роберте Лансдейле. У нее наверняка нет ни времени, ни желания читать что-нибудь, кроме медицинских журналов и «Моби Дика», и, уж конечно, ей и дела нет до светских сплетен и финансовых новостей, публикуемых в «Сан-Франциско кроникл».
Эрик прочел вслух первый абзац, потом второй. Свернувшись клубочком в любимом кресле, Лесли слушала, не сводя с него глаз, и ей хотелось только одного — чтобы это мгновение никогда не кончалось.
— Прекрасно написано, — сказал он, дойдя до третьей страницы, и тут же дал себе слово непременно прочесть ей всю книгу. Не только эту, но и сотню других.
«Мы почти незнакомы», — мысленно повторил он слова Лесли. Ну что же, это нетрудно исправить.
К концу вечера они уже кое-что знали друг о друге. Выяснилось, что Эрик окончил Гарвард за шесть лет до того, как Лесли поступила в Радклифф. Что ей нравится быть врачом, а он обожает строить красивые дома. Они узнали друг о друге совсем чуть-чуть, но зато поняли, что начинают влюбляться.
Лишь однажды их руки соприкоснулись — это произошло, когда Эрик заметил шрам у нее на ладони.
— Что это? — спросил он, едва касаясь неровных краев широкой бугорчатой полосы.
Лесли начала рассказывать о том, что произошло в больнице. Если он в тот день смотрел телевизор, то наверняка ее вспомнит. Лансдейл не вспомнил.
— Мне попалась более умелая портниха, — сказал он, глядя на собственный аккуратный шрамик.