Он по-быстрому принял душ и вернулся в комнату, достал из спортивной сумки чистое белье. Полет занял всего два часа, а он вспотел так, будто десятку пробежал. Чертовы нервы. Раньше он так не волновался. И из-за чего? Из-за какой-то работы!
Майк переоделся, достал из куртки шоколадный батончик, к которым питал слабость. Пододвинул стул и сел у окна, уставившись в вечерние сумерки и задумчиво жуя. Окна спальни глядели на тихую улицу и дом из красного кирпича. В этом районе, носившем название Бикон Хилл, большинство зданий копировали одно другое. У Бобби отличный вкус на недвижимость – Бикон Хилл, возвышающийся над первым общественным парком страны и Капитолием штата, считается самым престижным районом города. Это излюбленное место политиков и общественных деятелей всех сортов.
– В соседнем доме живет Джон Керри, – говорил Бобби с гордостью, словно этот факт каким-то образом возвеличивал его самого. – Разумеется, не всегда, только когда приезжает в город. Вниз по улице сразу полицейский патруль ставят.
До сегодняшнего дня Майк наведывался в Бостон лишь однажды, и то всего на пару дней. Если ему повезет, то он задержится здесь на год, а то и на два. Завтра у него собеседование, и он собирался произвести на работодателей максимально приятное впечатление.
Последний год ему здорово не везло, он перебивался временными подработками и почти впал в отчаяние. Бывшему военному несложно найти работу, но у Майка имелись «особые обстоятельства». Из-за этих обстоятельств его пинали отовсюду, как бродячего пса, не давая шансов показать себя с лучшей стороны. За последние три месяца его даже ни разу не позвали на собеседование, отчего приглашение в Бостон выглядело настоящей удачей.
«Особые обстоятельства» потенциальных работодателей не смутили, первичное собеседование по телефону прошло успешно, и Майка попросили приехать лично. Упускать такой шанс он не собирался. Так что, если уж начистоту, волновался он по вполне понятным причинам. Вовсе не из-за «какой-то работы». А из-за работы, которая могла выдернуть его из затянувшейся черной полосы.
Уже совсем стемнело. В квартире было сыро и неуютно; оконные рамы дребезжали под напором ветра. Майк представил, как будет шататься по пустым комнатам до полуночи, не зная, чем себя занять, и поспешно рванул в коридор, накинул куртку и выбежал на улицу.
Местности он не знал, но, сидя в такси, успел приметить пару баров. Он повернул налево и бодро зашагал вниз с холма к ближайшему перекрестку.
Колокольчик над дверью громко звякнул, впуская в помещение нового посетителя. В пабе – маленьком и тесном, как беличье дупло, – пахло глинтвейном и специями. Несколько пар разместились за квадратными столиками вдоль стен, играла тихая музыка. Майк уселся неподалеку от барной стойки.
Красивые парень и девушка о чем-то оживленно говорили по-французски. Она – хрупкая, с волнистыми волосами до плеч, стильные очки на тонком прямом носу, яркий шарф вокруг шеи. Он – широкоплечий, в модном пиджаке, двигается медленно и будто небрежно. Перед ними стояли две большие тарелки с чем-то немыслимо ароматным. Майк невольно втянул носом аппетитный запах и почувствовал, как желудок скрутило от голода.
Он изучил меню, выбрал стейк с гарниром и попросил воды. Все сложится хорошо. Майк не верил во вселенскую справедливость, благодаря которой неудачнику однажды воздастся, но знал, что не может человеку постоянно не везти. Хотя бы по закону случайностей, рано или поздно с ним обязательно произойдет что-то хорошее. Логично?
Паб располагался в цокольном этаже, в узких длинных оконцах над потолком мельтешили ноги шагавших мимо прохожих. Несмотря на не располагающую к прогулкам погоду, по улице сновало полно народу. Иногда кто-то останавливался напротив и с любопытством изучал обстановку в светящемся окне паба, будто решая – заглянуть внутрь или продолжить поиски. Иногда Майк ловил их смущенные взгляды – зрители тушевались, словно застигнутые за чем-то постыдным, и торопливо двигались дальше.
Когда принесли стейк, на десять минут Нолан забыл обо всем на свете, наслаждаясь умело приготовленным, поджаренным до румяной корочки мясом. И даже беспокойство о завтрашней встрече с работодателем потускнело, отступило на задний план. Ни одна драма не выдерживает конкуренции с поданной вовремя пищей! Настроение заметно улучшилось, и Майк впервые за последние месяцы ощутил прилив неподдельного оптимизма. В самом деле, с чего бы ему, молодому и здоровому парню, пенять на судьбу? Неприятности случаются с каждым, важно с достоинством их пережить.
Привлекательная молоденькая официантка у стойки многозначительно улыбалась. Совсем как Викки, когда они впервые встретились. Только Викки вела себя наглее и пялилась на него так бесцеремонно, словно оплатила приват-стриптизера – хотя именно она в тот вечер танцевала у шеста.
Он жестом попросил официантку принести счет. Достал из бумажника карточку, сунул в книжку.
Викки вообще смотрела на людей так, будто все они ей должны.
– Простите, транзакция отклонена, – извиняющимся тоном промямлила официантка, отдавая ему карточку.
Настроение мгновенно испортилось. Майк достал другую:
– Попробуйте эту.
Он напряженно замер, ожидая, что и вторая кредитка не сработает. К счастью, аппарат пискнул, подтверждая успешную операцию. Официантка оторвала чек:
– Надеемся снова вас увидеть!
Сам же Майк надеялся на то, что скоро ему не придется гадать каждый раз, хватит ли средств на счету, когда он решит поужинать.
На улице стало еще холоднее. Ветер все не стихал, норовя пробраться под одежду, свистел и метался по узким улочкам Бикон Хилл. В синеющих сумерках мощенные красным кирпичом тротуары сливались с красным кирпичом зданий, октаэдры старинных фонарей источали в пространство рассеянное сияние, придавая окружающей обстановке загадочный, почти мистический вид.
Зазевавшийся пешеход задел Майка плечом и долго рассыпался в извинениях.
– Все в порядке, – отмахнулся он и ускорил шаг.
Викки подошла к нему первой. Вынула из держателя салфетку и написала свой номер. Майку такое внимание польстило, тем более что девчонка была яркая: короткие черные волосы, длинная шея, стройная фигурка. И глаза – нереально зеленые, вполлица. Он и не понял сперва, что это линзы.
– Позвонишь, когда будет желание повеселиться, – без прелюдий сообщила Викки.
Майк достал мобильный и тут же позвонил ей. Она ответила.
– У меня есть желание повеселиться. Когда заканчивается твоя смена? – спросил он в трубку, глядя на Викки в упор.
Не говоря ни слова, девушка повернулась к нему спиной, подошла к управляющему клубом и что-то прошептала ему на ухо. Тот скривился и неохотно кивнул.
Викки вернулась к столу, где сидел Майк:
– Моя смена уже закончилась.
Он поднялся по взбегающей на холм Ревере-стрит, долго колупался с замком – ключ никак не хотел поворачиваться. В квартире висела унылая тишина, которая бывает лишь в необжитых или покинутых помещениях. Майк умылся, сбросил кроссовки и, не раздеваясь, повалился на матрас. Какое-то время он лежал, заложив руки за голову и бессмысленно глядя в потолок, потом вспомнил, что не завел будильник. В прихожей он достал телефон из кармана куртки, вместе с ним оттуда выпал сложенный вдвое белый конверт.
Майк машинально поднял его, вернулся в спальню и включил единственное настенное бра. Обычный белый конверт, без надписи, запечатанный.
Он аккуратно разорвал бумагу. На чистом листе были напечатаны два предложения:
«Жду на пересечении Парк-стрит и Тремонт. Все объясню».
Майк перечитал сообщение несколько раз, пытаясь понять, что бы это значило. Когда он выходил из такси, никакого конверта в кармане не было, это точно. Он помнил, потому что доставал наличные. Значит, конверт подложили позже. В баре мимо него проходили несколько посетителей, да официантка постоянно крутилась. Чисто гипотетически они вполне могли подсунуть конверт в висевшую на стуле куртку. Да только зачем? Если это розыгрыш, то довольно нелепый. Или это пухленькая официантка флиртовала с ним в Виккином стиле? Прямо дежавю.