Флавио Ла Понте стряхнул капли дождя с одежды, устроился у стойки рядом с Корсо и тотчас заказал рюмку каньи. Потом сердито, но не без тайного удовольствия глянул на улицу, словно ему только что пришлось пересечь открытую местность под прицельным огнем снайперов. Дождь лил с библейской неукротимостью.
— Так вот, коммерческие фирмы «Арменгол и сыновья», «Старые книги» и «Библиографические редкости» намерены подать на тебя в суд, — сказал он и погладил рыжую кудрявую бороду, потом вытер пивную пену вокруг рта. — Только что звонил их адвокат.
— В чем меня обвиняют? — спросил Корсо.
— В том, что ты обманул некую старушку и разграбил ее библиотеку. Они клянутся, что по поводу тех книг у них была с ней железная договоренность.
— Спать надо меньше…
— Я им сказал то же самое, но они рвут и мечут. Еще бы… Явились за своей долей, а «Персилес» и «Королевское право Кастильи»[10] уже уплыли. К тому же ты научил ее, какие цены запросить за оставшиеся книги, — и цены сильно завысил. Теперь владелица отказывается им хоть что-нибудь продать. Заламывает вдвое против того, что они предлагают… — Он глотнул пива и весело подмигнул Корсо. — Заклепать библиотеку — вот как называется эта красивая комбинация.
— Это ты мне будешь объяснять, как она называется? — Корсо зло ухмыльнулся, показав клыки. — А уж «Арменголу и сыновьям» это известно не хуже моего.
— Эх, жестокий ты человек, — бесстрастно припечатал Ла Понте. — Но больше всего им жаль «Королевского права». Они говорят, что ты нанес им удар ниже пояса.
— А я, разумеется, просто обязан был оставить книгу для них… И привязать к ней бантик! Как же! С латинской глоссой Диаса де Монтальво[11]!.. На книге нет типографской марки, но напечатана она точно в Севилье, у Алонсо дель Пуэрто, предположительно в 1482 году… — Он подправил очки указательным пальцем и глянул на приятеля: — Смекаешь?
— Я-то смекаю. А они почему-то очень нервничают.
— Пусть пьют липовый чай — помогает.
В такие вот предобеденные часы бар всегда бывал полон и посетители стояли у стойки плечом к плечу, стараясь не угодить локтем в лужицы пены. Шум голосов и клубы сигаретного дыма дополняли картину.
— И думается мне, — добавил Ла Понте, — что «Персилес»-то этот самый — первое издание. Переплетная мастерская Трауца-Бозонне, там их марка.
Корсо покачал головой:
— Нет, Харди. Сафьян.
— Показал бы? Но учти, я им поклялся, что ни сном ни духом о твоих делах не ведаю. Ты ведь знаешь — у меня аллергия на любые судебные разбирательства.
— А на свои тридцать процентов?
Ла Понте, словно защищая собственное достоинство, поднял руку:
— Стоп! Не путай божий дар с яичницей, Корсо. Одно дело наша прекрасная дружба, другое — хлеб насущный для моих детишек.
— Нет у тебя никаких детишек!
Ла Понте скорчил смешную рожу:
— Подожди! Я еще молодой.
Он был невысок, красив, опрятно одет и знал себе цену. Пригладив ладонью редкие волосы на макушке, он глянул в зеркало над стойкой, чтобы проверить результат. Потом побродил вокруг наметанным глазом: нет ли случайно поблизости представительниц женского пола. Бдительности он не терял нигде и никогда. А еще он имел привычку строить беседу на коротких фразах. Его отец, очень знающий букинист, обучал его писать, диктуя тексты Асорина[12]. Теперь уже мало кто помнил, кто такой Асорин, а вот Ла Понте до сих пор старался кроить предложения на его манер — чтобы они получались емкими и логичными, накрепко сцепленными меж собой. И это помогало ему обрести диалектическую устойчивость, когда приходилось уговаривать клиентов, заманив их в комнату за книжной лавкой на улице Майор, где он хранил эротическую классику.
— Кроме того, — продолжил он, возвращаясь к изначальной теме разговора, — у меня с «Арменголом и сыновьями» есть незавершенные дела. И весьма щекотливого свойства. К тому же сулящие верный доход в самые короткие сроки.
— Но со мной-то у тебя тоже есть дела, — вставил Корсо, глядя на него поверх пивной кружки. — И ты — единственный бедный букинист, с которым я работаю. Так что те самые книги продать предстоит именно тебе.
— Ладно. — Ла Понте легко пошел на попятную. — Ты же знаешь, я человек практичный. Прагматик. Приспособленец — низкий и подлый приспособленец.
— Знаю.
— Вообрази себе, что мы с тобой — герои фильма, вестерна. Так вот, самое большее, на что я согласился бы — даже ради дружбы, — это получить пулю в плечо.
10
«Странствия Персилеса и Сихизмунды» — роман Мигеля Сервантеса де Сааведры; отпечатан 15 декабря 1616 г.; 2 апреля 1617 г. издатель Хуан де ла Куэста передал два экземпляра в Братство издателей Мадрида. «Королевское право Кастильи» — свод законов, подготовленный приблизительно в 1255 г., во времена правления короля Кастилии и Леона Альфонса Х Мудрого (1221–1284).
11
Алонсо Диасде Монтальво (ум. после 1492) — испанский юрист, занимал важные посты при дворе королей Хуана II и Энрике IV, автор глосс к «Королевскому праву Кастильи».