— Сеньора, это ваши? — Матильда держала в руках стринги с разрезом, которые достала из чемодана, с которым Дэмиен прошлой ночью вернулся из Новой Зеландии.
Селеста выходила из сауны и при виде Матильды, потрясавшей чужими трусиками над огромным супружеским ложем, словно приросла к месту. Сердце у нее оборвалось. «Это НЕ МОИ». Она поняла это сразу, даже с такого расстояния. Это вызывающе нахальное бельишко из черного полиэстра было дешевым и вульгарным. А Селеста уже лет десять носила только одну марку — «Провоцирующий фактор».
Как истинная актриса (не зря ей все-таки присудили «Золотой глобус»), Селеста сделала приятное лицо и улыбнулась Матильде:
— Да. Это подарок сеньору Бракнеру. Чтобы не забывал обо мне на съемках.
«Нельзя допустить сплетен прислуги», — решила она. Если Матильда узнает, что Дэмиен завел интрижку, слухи моментально расползутся по всему Голливуду. Весь наемный персонал ездит одним автобусом. (А иначе, откуда, спрашивается, стало известно, что Стивен Брокмен «голубой»?!)
Селеста потеснила пытавшийся обогнать ее «кадиллак-эскалада», и от омерзения ее передернуло. Она взбесилась не оттого, что он трахался направо и налево. (Конечно, можно было бы устроить сцену ревности, но зачем? И у нее имелись приятели на стороне.) Они все же принадлежали к тем голливудским парам, которые придерживаются либеральных взглядов. Селеста уже несколько месяцев знала, что Дэмиен флиртует с сопливой актрисулькой Брианой Эллисон. Однако поездка в Новую Зеландию на съемки фильма, который он даже толком не продюсировал (исполнял обязанности исполнительного продюсера, но с таким, же успехом мог бы быть разнорабочим), да еще и то, что его «телка» получила главную роль в «Грани грусти», разозлили Селесту не на шутку.
У Дэмиена даже не хватило духу сказать Селесте, что ее «прокатили» с главной ролью (этот гад тайком утащил утренние газеты — и «Вэрайети», и «Голливуд рипортер»). Но он просчитался. О трусиках с разрезом Селеста узнала от прислуги, а о своем публичном унижении — от пресс-атташе Кики Ди, которая тоже состояла в ее штате. Сегодня утром, как обычно, ей по факсу пришли копии всех статей (из «Аз», «Пипл», «Стар», «Инкуайер», «Вэрайети»), в которых упоминалось о Селесте. На второй странице факса, состоявшего из двадцати двух листов, красовалась шипящая кобра. «Бракнер грустит о Бриане», — вопил заголовок в «Вэрайети».
Это было чудовищное унижение. Последние два года Селеста только и делала, что трезвонила всем направо и налево о своей большой роли в будущем блокбастере Дэмиена. Целых два года, пока переписывался сценарий, происходила замена режиссера, и переносилось место съемок, она ждала Дэмиена и «Грань грусти», отказываясь от участия в других фильмах. А ей предлагали роли. Потом другие актрисы за них номинировались и даже получали награды, а ведь Селеста так мечтала о том, чтобы добавить «Оскара» к своему «Золотому глобусу». Но она ждала Дэмиена, потому что он был ее мужем и она верила его обещанию.
А теперь главная роль досталась Бриане Эллисон — восемнадцатилетней кукле, которая пока не «зазвездилась» ни в одном фильме. Конечно, бюст у нее выдающийся и волосы роскошные, но и у Селесты не хуже. Всего три месяца назад она заплатила двадцать пять тысяч за пластику груди (небольшой косметический ремонт в преддверии съемок пляжных сцен). Иметь швы вокруг сосков — то еще удовольствие.
Как же это случилось? Где, черт подери, была Джессика и почему она не предупредила ее? В конце концов, как агент она обязана защищать деловые интересы Селесты и не позволять, чтобы ей наносили такие подлые удары в прессе. Ждать, что муженек будет печься о ее интересах, явно не приходится (по крайней мере когда он думает причинным местом). Но ее агент и лучшая подруга? Да что происходит? Джессика должна была знать о контракте. Она президент Си-ти-эй, самого влиятельного агентства в Голливуде. Агенты всегда посвящены во все детали, сплетни и интриги и, как правило, раньше всех остальных. А Джессика была лучшим агентом.
Селеста открыла мобильник.
— Офис Джессики Колфилд, — ответила Ким, первая помощница Джессики.
— Это я, — сказала Селеста, еле сдерживая ярость.
— Секундочку, Селеста, я позову ее.
Им бы следовало узнавать ее по голосу. Комиссионных, которые она выплатила Си-ти-эй за последние семь лет, хватило бы на покупку страны третьего мира. Десять процентов от гонорара в двадцать миллионов долларов плюс десять процентов со сборов — большие бабки.
— Сиси…
— Черт возьми, Джессика, что за дела? — завопила Селеста, и ее стервозный рык отозвался в трубке раскатистым эхом. Черт-те что! Вышло визгливо, базарно — наплевать. Речь идет о ее жизни, ее карьере!