— Разумеется, всегда, если договоримся. — И Джессика вернула лист Джереми.
— А ты, Джесс, агент до мозга костей — язвительно заметил Толливер, но улыбнулся, Джессика поняла, что и ему было известно правило: улыбаясь, в Голливуде можно говорить что угодно. — Ну, мне пора возвращаться. — Толливер встал. — Еще две недели трудиться: денежки, которые платит босс, надо отрабатывать.
Джереми с Джессикой тоже поднялись, и Толливер по очереди пожал им руки.
— Тогда все отлично. Толливер, мы будем сотрудничать, — сказал Джереми, когда тот выходил из кабинета.
Джессика наблюдала за тем, как Джереми с воодушевленным видом еще раз просмотрел клиентскую базу Толливера.
— Она действительно шикарная, Джесс. — Джереми сиял, точно нашел слиток золота в навозной куче. — Думаю, он станет отличным дополнением к нашей команде. Особенно с такой группой поддержки.
— Если сойдемся в цене. Сколько он хочет?
— Миллион двести.
Джессика удивилась: вполне разумно. Вряд ли Толливер получал в Ди-ти-эй намного меньше.
— Правда? По-моему, маловато.
Возможно, действительно хороший контракт.
— И должность сопрезидента, — договорил Джереми, глядя в упор на Джессику.
— Что? — У нее упало сердце. Значит, Толливер желает иметь прямой выход на Джереми и власть, которую дает кресло сопрезидента Си-ти-эй. — Джереми, я очень сомневаюсь…
— Слушай, Джесс, мы с тобой это уже обсуждали: если найдется подходящая кандидатура, ты, так сказать, охотно поделишься короной.
— Вот именно, подходящая. А я очень сомневаюсь, что Толливер — такая кандидатура. У него не безупречная репутация.
— А у кого она безупречная? Джесс, я чувствую, это большая удача. С такой клиентской базой мы всех сделаем.
Джессика так не думала, причем, отнюдь не из-за своего самолюбия. Она искренно считала, что Толливер им не нужен, что он способен нарушить хрупкое равновесие, установившееся между ней и Джереми. Не нюхавший «пороха и окопной войны», он не подозревал, насколько коварен мир кино. В этом гадюшнике надежных союзников не бывает, а если такой и найдется, то радоваться сильно не стоит.
— Я так хочу, Джесс. Я чувствую, что это верный шаг. — Колебания Джессики ничуть не охладили энтузиазма Джереми. — И потом, нам обоим известно, что он будет сопрезидентом только номинально. Ты, моя дорогая, сделала так много, что вправе считаться единственным настоящим руководителем этого агентства.
— Джереми, я всегда доверяла твоей интуиции, но сейчас, по-моему, она тебя подводит.
Джереми улыбнулся с блаженным видом:
— Слушай, Джесс, разве я когда-нибудь ошибался?
Джессика вихрем пронеслась мимо трех помощниц в приемной. Она не имела никаких прав собственности на Си-ти-эй и знала, что решение о найме Толливера — привилегия Джереми. А оно, судя по всему, уже было принято. Джереми позвонил в юридическую службу Си-ти-эй, когда Джессика еще находилась у него в кабинете. Никогда прежде она не видела его настолько преисполненным энтузиазма и желания ускорить дело. Он всегда был человеком решительным, но сейчас это граничило с безрассудством. Он попросил юристов подготовить для Толливера проект контракта, причем жалованье значительно прибавить, но должность указать другую, не сопрезидента Си-ти-эй. Джессика знала, что Толливер откажется. Ему была нужна именно эта должность.
Она вошла в кабинет и замерла: вокруг было красным-красно.
— Что за черт?!
Тотчас рядом возникла Ким, правая рука Джессики.
— Посыльный из цветочного магазина сказал, что тут ровно тысяча восемьсот девяносто три розы.
Джессика посмотрела на Ким:
— Тысяча восемьсот девяносто три? Предполагается, что это число имеет для меня какое-то значение? Он сказал, какое?
— Нет.
— А карточка есть?
— Вот. — Ким протянула красный шелковый конвертик. — Он запечатан воском — так сразу видно, вскрывали его или нет.
— Вскрывали.
— Я вскрываю всю вашу почту, — сказала Ким. — Но я не читала.
Джессика прошла в кабинет. Запах роз опьянял. На столах, этажерках, книжных шкафах — всюду стояли букеты. И пол был тоже уставлен вазами. Джессика пробралась между ними к столу, подцепила ногтем шелковый клапан и достала из конверта серовато-бежевую карточку, на которой черными чернилами было написано:
Джесс!
По розе за каждый день, который я провел без тебя.
Пожалуйста, не вынуждай меня покупать еще.
Любящий тебя
М. Фокс.
Голова у Джессики пошла кругом. Это, должно быть, шутка. Они с Майком виделись вчера, но не спали. Они даже толком не говорили. Что за дерьмо?