Однако то ли пробка некачественная попалась, то ли неплотно заткнута была — снова открылась, окаянная! Правда, важное, значительное событие выбило Бонкаклюкиса и Лашаса из колеи: один купил брюки, а другой — ботинки. Дело ясное — не вспрыснешь — мигом порвутся. Вот и облили — ценой подписки на «Вечерние новости».
— Нет, без выпивки нельзя. Слишком много всевозможных оказий, — сказал после попойки Бонкаклюкис.
— Правильно! — поддержал его Лашас. — Я где-то читал, что воздержание вредит здоровью. Пить будем, но так, чтобы никто не видел!
Руководствуясь этим лозунгом, друзья добились определенных успехов: за две недели не подписались ни на одно издание. Но на третьей неделе...
Преспокойненько попивали, закрывшись в сарае, в сторону председателя профсоюза кукиши казали. И вдруг, добивая четвертую, вспомнили, что сегодня у строителей какое-то собрание. Чувство долга взяло верх: бросили все, прибежали, отдуваясь, в зал и активно включились в прения. За проявленную инициативу и энергию получили сразу по три квитанции — на «Науку и технику», «Нашу природу» и «Родной край».
Подивились молодцы, интересуются:
— Чего ради нам вдруг такая большая нагрузка?
— Это, друзья, зависит от степени опьянения и активности, — пояснил председатель профсоюза.
— Ну что ж, будем просвещаться дальше, — согласились жертвы зеленого змия.
Так как из прежней практики выяснилось, что совершенно не пить нельзя и даже вредно для здоровья, то наши друзья на этот раз нашли другой выход — пить только дешевое, слабое вино и пиво, поскольку эти напитки не столь ужасно дурманят мозги.
Однако и этот путь к трезвости оказался кривым и часто вел прямо к председателю местного комитета. А время шло, и Бонкаклюкис уже читал «Советского учителя», «Сельское хозяйство», «Здравоохранение». Но тут Лашас по непонятным причинам выбыл из общего с Бонкаклюкисом строя. Предполагают, что это случилось после того, как ему, холостяку, выписали «Советскую женщину». Вскипела, запенилась задетая мужская амбиция. По этому поводу он напился до полусмерти, на другой день принес очередную квитанцию и накрыл ею рюмку. Ежели не до гроба, то, возможно, на целую неделю или хоть на несколько дней.
А Бонкаклюкису почтальон каждодневно периодические издания охапками подваливал. С ног сбился, наругался досыта и подписчика проклял. Жаловался, что из-за него грыжу наживет и станет инвалидом.
Жена тоже весьма подозрительно поглядывала на мужа: не отвинтился ли у него случайно какой-нибудь винтик, не послать ли его лечиться? Зарплату обкорнали, — понятно, но где это видано при этом полный печатный киоск в дом приволочь! Тем не менее наскоки жены Бонкаклюкис отражал веским аргументом:
— Ты что про меня думаешь — кто я такой? Дикарь, людоед, да? Волосы у меня на спине растут, так? А культурный, прогрессивный человек без печати — как без хлеба! Достаточно я прозябал в темноте и невежестве до сих пор!
Услышав это, жена встревожилась еще больше. А может, и взаправду у него в голове помешалось? Все-таки неплохой был муж: воду носил, дрова колол, печку растапливал, иной раз и приласкает, бывало.
Но когда бездетному Бонкаклюкису в очередной раз выписали «Пионера Литвы» и «Гениса»[17], он глубоко задумался.
— Должно быть, это сама судьба вмешалась, — с грустью решил он.
А куда денешься, если взгрустнулось? Пошел человек и утопил эту грусть. Попозже, в один из дней, почтальон принес бюллетень «Говорит Вильнюс»...
Теперь дом Бонкаклюкиса превратился в библиотеку едва не районного масштаба. По вечерам соседи целыми семьями здесь собираются. Наловчились: меньше сами выписывают, все к Бонкаклюкису тянутся. Зачем, говорят, подписываться, если Бонкаклюкис читальню открыл! А количество подписных изданий благодаря неутомимой деятельности хозяина все пополнялось.
Теперь Бонкаклюкиса за дровами и за водой и палкой не выгонишь: сидит, уткнулся в газеты, все читает. Просветился человек, чуть ли не академиком стал — близко не подходи! Дескать, в случае нужды он и в университете лекции читать мог бы. Скажем, о текущих событиях, вреде алкоголя и тому подобное.
И все же однажды решил Бонкаклюкис навсегда распрощаться с утешительницей червяка и брюха и читальню закрыть. Он уже давно наблюдал, как растут горы периодических изданий, как соседи тропинки в огороде протоптали, всю морковку повыдергали, в комнату наносят кучи грязи.
— Конец вашему паразитизму! — мысленно заявил он соседям и помаленьку начал церемонию прощания с бутылкой.
Но не успел как следует опохмелиться, слышит: срочно начальник вызывает, немедля ждет.