Привоз блещет бойким шулерством и требуется в целях политических и репутационных – что внезапно роднит его с духовностью. Привоз грозит убытком площадке и заработком промоутеру: промотать чужие деньги с пользой для себя – созвучно названию профессии.
И самое ужасное, что этим словом я начинаю пользоваться сам.
Три четверти музыки, звучащей в ушах соотечественников, родом из этой страны. В моем ноутбуке, в автомобиле Игоря, в саунд-системах Юли, Олега, Антишанти, подозреваю, пропорция обратная. Я все не возьму в толк, как забить тридцать дней в расписании (триста шестьдесят пять для острастки) отечественными артистами, избежав посредственности, скуки, убожества. Я не дырки хочу затыкать и не селебритиз заманивать на коктейль при иностранном диджее. Хочу той музыки, которую слушаю сам, слушают мои друзья и друзья моих друзей. В десятимиллионном городе – неужто нас не соберется тысяча за вечер?
Стоп, «нас» – тоже слово нехорошее. Объединитель масс нашелся. У самого социальная компетенция стремится к нулю: дизайнера месяц искал, и что нашел? «Колино старье». Хорошо хоть, легенду скроили и журналистам ладно слили – про то, как фуры с интерьером через заснеженную границу из Берлина шли. Видели бы они меня в этой фуре. Ну-ну.
Не ищу отличий – ищу сходства. Для пресыщенных мрачных типов в худи хочу привезти Prefuse 83. Для успешных домохозяек, геев и сочувствующих – Джей-Джей Йохансона. Для эстетствующих любителей дичи – Джими Тенора. Потому как сидеть, запершись, каждый день с одними лишь эстетами или домохозяйками – скучно, скучно, скучно. Иностранные деятели искусств у нас точно полмесяца под себя подомнут. По-моему, так правильно.
И пишу письма агентам, и напоминаю о себе, и восстанавливаю давнишние случайные контакты. Молчу как партизан. Мы уже проболтались про приезд Gogol Bordello – нью-йоркский выход с цыганочкой, которым не первый месяц бредит город. Друзья-журналисты не удержали язык за зубами и, разумеется, сглазили: усатый фронтмен Юджин Хатц вдруг перестал отвечать на письма, и зря я, сидя на Манхэттене, донимал его автоответчик звонками – автоматическая баба на том конце держала оборону.
Не понял пока, относить ли к привозам Михаила Боярского. С одной стороны, отечественный продукт. С другой – инопланетянин среди наших «Маркшейдеров» и «Аукцыонов». Игорь, когда цифру гонорара услышал, замахал руками – чур меня, чур, прогорим. Но почему, интересно, иноземцу мы это платим, а д'Артаньяну – шиш? Почему вечер-встреча с тетей Валей Леонтьевой – не годится? Ведь, скажите на милость, у кого в детстве был Фрэнки Наклз? А у кого тетя Валя? Я за тетю Валю. Ее нужно везти из деревни, пока не поздно: тетя Валя старенькая. Лучший будет привоз.
***Новости публичной сферы.
Игорь зарегистрировал для официального сайта домен www.nobullshit.ru. Мои вопли о том, что ни один серьезный спонсор сюда не войдет, не помогли.
К нам, спотыкаясь о ведра маляров, зачастили журналисты и фотографы – интервью перед открытием. Читающий шестилетний сын Игоря в одном журнале разглядел папу с каким-то Хомяком, в другом – с каким-то Гольденцвайгом. Пришел в восторг: папа с клоунами работает.
Хорошо, в прессу не загремел Пушок на представительской «шестерке».
Копирайтер прислал первый пресс-релиз про наши творческие планы. Про диджеев на вечеринке Юли Юденич написал: «Мастера закрутки-раскрутки винила». Юля случайно увидела распечатку у меня на столе и с не свойственной ей робостью тихо пробормотала: «Ты понимаешь, что это ужас?»
К нам наконец пришел – по рекомендации – пресс-атташе, умопомрачительно импозантный юноша лет двадцати, художник-нонконформист, в меховой юбке, с руками, усыпанными массивными кольцами, курит трубку, отец двоих детей. В Москве второй месяц. Ни с одним журналистом пока не знаком, но обязательно познакомится.
Ну то есть до открытия неделя, а мы уже все просрали на годы вперед.
В деревянный ящик из-под противогазов (стоит в моей спальне) влезает сотня-другая журналов. NME, Q, Wire, бесчисленные скандинавские Nojesguiden'ы, наконец-то я с вами прошусь достойным образом.
Мы потом обязательно откроем магазинчик внизу у входа – чтобы привозить туда всякие милые безделицы из поездок, чтобы раскладной столик с индийским алфавитом, найденный мной в Стокгольме, или оранжевый полицейский телефон, вывезенный Игорем из Парижа, не скучали в одиночестве. Породнимся с прекрасными молодыми дизайнерами, сделаем маленький шоурум. Про музыку я и не говорю – где же еще открывать музыкальный магазин, как не при клубе. Только сейчас об этом думать никак не получается, хотя и надо бы: оптимистические мысли – полезная терапия! До открытия клуба IKRA осталось восемь часов.