Вспоминаю колдкатовский сувенир: «Простите, что я заблевал ваш пульт».
Что ни говори, культура шрифтографии в доминионах более развита, чем в метрополии. И не только шрифтографии. Крупные диджейские истории – священная корова. Без клубной публики – не той, что придет на Тибета, Брауна и «Кровосток», а той, что брала «Икру» штурмом перед Кидом Коалой, Амоном Тобином и Сашей Функе, клубом нам не быть. Быть концертной площадкой, как замечательные нью-йоркский Tonic, стокгольмский Debaser или берлинский Kesselhaus, – наверно, приятно, но драйв не тот. Не за тем же, в самом деле, я выскакивал из теплого корпоративного кресла, чтобы просто придумывать и делать концерты. Клуб – это когда весь день собираешься go out, а получается в результате – in. В клубе – лица, которые здесь не только часового концерта ради. Если с клубом все хорошо – он живой и светится. Пока стекаются друзья друзей к Юле, Соне, Эдгару, Вишнякову – все будет хорошо.
Илья Рассказов пришел пару месяцев назад со списком имен: Jazzanova, Ame, Gilles Peterson. Концепцией не заморачивался – взрослая электронная музыка, отмеченная печатью интеллекта. Необходимости в концепции Илья поэтому не видел: тому, кому нужно, все объяснят имена.
Впервые мы встретились с Рассказовым, когда поутру, сбивая снег с ботинок, я привел в его квартиру на Студенческой двух шведских музыкантов – мы с Юкими Нагано и Кристоффером Бергом, саундпродюсером The Knife, ехали после московских концертов в аэропорт. Сонный Рассказов в халате протянул шведам древний аналоговый синтезатор: шведы ахнули от королевского подарка, долго трясли Илье руку и счастливые вынесли добычу – в машину и далее, в Гётеборг. Рассказов из любви к шведскому ню-джазу так расщедрился. Нагано, Little Dragon, Koop, Hird – из недели в неделю он играет все это левацкому «Культу» и буржуазному «Сюзи Вонг бару», вместе с любимыми японцами, которых лучше него в Москве никто не знает (Рассказов год студентом в Токио мариновался: японист по специальности). Разумеется, когда он приходит и про резиденцию спрашивает, ответить я могу только: «Welcome!»
Первая же вечеринка – с тяжелой артиллерией. Диджей Краш, бескомпромиссный хип-хоп-самурай на сцене и милейший дед двухлетней внучки за сценой. Илья везде: стрекочет по-японски в гримерке и показывает мне фото краш-внучки на краш-телефоне, прикладывает руку к груди и по инерции кланяется знакомым на входе («Извини, не могу в список, и билеты все проданы!»), встает за вертушки в ожидании опаздывающего коллеги: волнуется, но все уже понятно – оглушительный успех с тремя нолями. Нового промоутера, как водится, приходят попробовать на зуб все остальные – замечаю у бара Юлю, Соню, Рому Парамонова: проверку Рассказов, можно не сомневаться, прошел.
Не дожидаясь начала сета, захожу в кассу.
– Не высовывайся только, – басит кассир Оля. – И свет не включай: окошко разобьют. Я прячусь тут.
В темноте запускаем на компьютере билетную программу. Смотрим в строку «итого». Я ужасно за Рассказова рад. Без поправок на первый блин комом, без игры в «этот город ничего не понимает», без большого промоутерского опыта – все у него получилось.
Олеся возвращается из гримерки и молча поднимает вверх большой палец. За артиста я сегодня и не волновался, Леся.
***С Fleur ерунда какая-то получается.
Мы сделали им еще один концерт, совместный – с дивными трип-хоповыми финнами Husky Rescue, с кусачим бюджетом, за наш, разумеется, счет. Вовлекли в историю дружественных журналистов – Лено-Олина фотография с аэродром размером – в модном журнале первым материалом. Хуже горькой редьки надоели редакторам «Нашего радио» – песня про шелкопряда заиграла в тестовом режиме.
Ни клуб «Икра», ни Олейников, ни я на этом ничего не зарабатываем. Бывает так: чувствуешь, что можешь подставить плечо. Никакого героизма. Просто мы в нужное время оказались в нужном месте. И было чем помочь.
Когда Fleur в первый раз играли в другом большом клубе, я обрадовался. Когда собрали аншлаг в камерном зале, гордился. Когда в третий и в четвертый, вежливый директор предлагал подождать, потому как у группы другие концерты, начал чесать в затылке.
Артистов, собирающих полный зал, в огромной стране совсем немного (Fleur, к слову, из страны соседней). За артистов клубы и промоутеры постоянно дерутся. Артистам, собирающим полный зал, частить с концертами, да еще и на одной площадке, – опасно: так фанат и пресытиться может. Все это не открытие. Мы по полгода стоим в листе ожидания у дружественных «Аукцыона» и Пела-геи, мы сознательно не зовем каждый месяц любимую «Текилуджаззз», выдерживаем паузу, ждем, пока паузу выдержит артист.