В один из ярких солнечных дней, когда после работы я пришел сюда, чтобы совершить свою обычную прогулку, одно из окон пятого этажа внезапно распахнулось, и в нем показалась фигура полной женщины в белом халате. Она помахала мне рукой и указала на входную дверь клиники. Как на крыльях, я взлетал наверх.
Вот и палата. Несколько секунд я в нерешительности стоял перед дверью. Вдруг она сама отворилась, и появилась веселая, добрая сестра.
— Анне только что разрешили немного походить. Иди к ней, пока нет дежурного врача.
Я смотрел в смеющиеся, радостные глаза Анны, боясь к ней прикоснуться.
— Ну! — капризно произнесла она. — Чурбан ты какой-то! Поцелуй меня скорее, а то сейчас придет Филимонов.
Мы медленно пошли вдоль стен. Я поддерживал ее за талию и в такт с ее неуверенными шагами шептал:
— Раз-два, раз-два…
После мы вышли в соседнюю комнату, обошли ее и остановились у раковины. Из крана протянулась неподвижная струйка воды, застывшая, как стеклянная палочка. Для меня она стала символом вечной жизни.
Внезапно вошедший доктор Филимонов сделал вид, что нас не замечает. Ворчливо, по-стариковски он сказал:
— Сестра, когда же, наконец, вы пригласите водопроводчика починить кран?
И. Росоховатский
ОБЪЕКТ «Б-47»
г. Киев
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 11, 1961
Первыми почуяли запах молодые золки. Они настороженно повернули мокрые носы в ту сторону, принюхиваясь. Затем, словно по команде, облизнулись и застыли, высунув шершавые красные языки.
Теперь и Вожак почувствовал запах, незнакомый, приятный, чуть горьковатый. Это было похоже на то, как пахли телята в хлеву, и все же это не был запах телят. Вернее, это был запах еды и еще чего-то, чего Вожак не знал. И поэтому он медлил. Но он был уверен: так не мог пахнуть никакой враг. И все же… Вожак слишком хорошо помнил о коварстве Двуногих…
Но вот запах послышался явственней, и Вожак не выдержал. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее он повел стаю. В свете луны на снегу волки отливали коричневым.
Рядом с ними бесшумно летели синие тени, а сзади оставались цепочки следов. Вожак добежал до холма и задержал бег. Здесь он впервые познакомился с Двуногими. Здесь они пытались загнать его в ловушку, но чувство запаха спасло. Он почуял, где скрыта западня, и побежал в другую сторону. А потом недалеко отсюда в голодную зиму Вожак наткнулся на тушу лошади. Он долго выжидал, но ни ухо, ни глаз не могли обнаружить ничего опасного. Когда же он почти решился выйти из-за деревьев, ветер донес до него острый запах Двуногих. И он опять ушел невредимым из западни.
Вожак остановился и глухо зарычал. Он рычал всегда, когда вспоминал об извечных врагах. Они травили его собаками— этими продажными собратьями, променявшими свободу на несколько обглоданных костей. Вожак знал, что никто из волков не мог бы подчиняться Двуногому, охранять его дом и его стадо. Ни один волк не позволил бы лапе Двуногого проводить по шерсти. Ни один (волк не стал бы при этом умильно вилять хвостом. Нет! Волк щелкнул бы зубами, и Двуногий взвыл бы от боли. Разве можно променять на что бы то ни было волю — бежать куда угодно, искать добычу по силе, побеждать слабого и погибать в схватке с сильнейшим?
Ветер, взметая снежную пыль, пронесся над землей, и донес до Вожака слабое мычание. Значит, запах не обманул и на этот раз. Там, впереди, ждет еда. Надо спешить.
Вожак рванулся с места. Почти рядом с ним бежали волчица и несколько матерых, а немного позади, не решаясь опережать старших, легконогие переярки. Стая пересекла поляну. Здесь летом травы и цветы пахли по-особенному, у них был особый вкус, и больные волки приходили сюда лечиться. Конечно, они не могли знать, что травы пахнут так оттого, что под ними залегает магнитная руда. Просто больные волки ощущали потребность именно в этих травах, им нравились этот запах и вкус.
Внезапно Вожак резко остановился. Он увидел хлев и телят. И около них ни одного Двуногого, ни одной собаки.
Слюна потекла по языку, Вожак сглотнул ее. Волки за его спиной облизывались, одни тихо рычали, другие повизгивали. Но так же внезапно хлев с телятами исчез, растаял. Ничего подобного вожак еще не встречал.
В нем снова проснулось опасение. Может быть, это западня Двуногих? Все, что они ни делают, направлено против него. Это они убрали с дорог лошадей и пустили по ним несъедобных страшилищ с огненными глазами и пронзительными голосами. Это они отгородили от него свой скот уже не деревянными, а каменными стенами. Это они пустили в небо рокочущих птиц, чтобы пугать его. Это они осветили улицы огнями, чтобы Вожак не мог ночью пробраться к еде, спрятанной в хлеву. И огней становится все больше и больше с каждым годом. Огни наступают на лес, тесня его, Вожака, и его стаю.