— Я прикажу ему, — пообещала она, — хотя не думаю, что он еще кого-то приведет. Похоже, мы переговорили уже со всеми.
— Тем не менее он нашел одного.
— Нашел? — переспросила Верховодящая. — Что ж, будем надеяться, что хоть от него мы чего-то добьемся.
Капитан странно посмотрел на нее и склонил голову.
— Уверен, что добьемся.
Он отвесил поклон и скрылся за дверью. Не успела Иванна усесться поудобнее, как деревянная ручка снова скрипнула и в комнату вошел Горейн. За ним, скованный по рукам и ногам, шел истощенный человек в хитро сделанном бронзовом шлеме. Забрало шлема было опущено, не позволяя видеть лица незнакомца, и только спутанные желтые волосы, в которых кое-где еще мелькали хрусталики, говорили о том, кто он такой.
— Жрец! — воскликнула Иванна, невольно хватаясь за сердце. — Поклоняющийся Сойлу.
Перед ее глазами встало залитое солнцем поле, выстроившиеся в шеренгу войска и человек, простирающий руки к сияющим небесам. Она не помнила, что произошло потом, но шрам, уродливый шрам от ожога, остался у нее на груди на всю жизнь.
Худые, покрытые лохмотьями плечи чуть дрогнули.
— Тепло, — пробормотал человек — Очень тепло.
Верховодящая выпрямилась. Прошлое осталось далеко позади, и глупо цепляться за былые страхи.
— Итак, это свершилось. Могущественный жрец схвачен, обуздан и превращен в беспомощного червяка.
Ахельм-Ур подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть пленника.
— Это Зегерро, госпожа. Приближенный самого Рагхе-та Харра, имира, — сказал Горейн.
— Чудесно. Лучше и не бывает. Удивительно только, что южане не откопали его прежде нас.
— Госпожа, этого солнцепоклонника так усиленно прятали, что, в конце концов, советники Царствующей сами забыли о его существовании. В ходе выполнения моей миссии я наткнулся на старого полубезумного тюремщика и потратил час на беседу с ним. Кто бы мог подумать, что в Крирке действительно есть подземный ход с тайными камерами? Но странно не это, — он обвел глазами присутствующих, — а то, как стоящий перед нами о-цигн смог прожить там почти десять лет, питаясь только крысами?
Внимательно слушавший рассказ Горейна Ахельм-Ур удивленно моргнул.
— Зачем же его прятали?
— Не зачем, а от кого — ответила Иванна. — Полагаю, от нас. От Южных. От Кочующих. Государыня опасалась что сила этого человека может быть повернута против нее.
Проведя рукой по затылку пленника, Горейн щелкнул замочком, и нижняя часть шлема раскрылась.
— Не больно-то он грозен, — выразил общее мнение сын Верховодящей — Трясется, бормочет что-то под нос.
Стоявший посреди каюты жрец и в самом деле представлял жалкое зрелище. Он все время вздрагивал, втягивал голову в плечи и зябко потирал руки. Губы Зегерро непрерывно шевелились, но разобрать, что он говорит, было невозможно — слишком тих и слаб был его голос.
— По-моему, он спятил, — сказал Ахельм-Ур. — Впрочем, меня это не особенно удивляет — столько лет провести в темнице, наедине с крысами…
— Да. Он не в себе. Но крысы тут совершенно не при чем, — проговорила Иванна.
Горейн согласно наклонил голову.
— Госпожа хорошо знает о-цигнов.
— Жрец связан с Сойлом, — пояснила она сыну. — Вся его жизнь заключена в общении со светилом. В этом и сила его, и слабость. Потеряв возможность смотреть на солнце, он постепенно сходит с ума, его личность разрушается.
— Значит, теперь от него никакого толка? — спросил юноша.
— А вот это мы сейчас узнаем.
Легко поднявшись с подушек, Иванна подошла к Зегерро, взяла его за руку, погладила по щеке. Растрескавшиеся, изъязвленные губы жреца дрогнули, сложившись в неуверенную улыбку.
— Тепло, — хрипло прошептал он. — Горячо. Горячо, как кровь. Как огонь. Как драконий огонь.
Лонтаны переглянулись. Лисьи глазки Горейна блеснули.
— Что ты знаешь о драконе? — тоже шепотом спросила Верховодящая.
— Дракон — это страж, — медленно ответил пленник. — Страж Йегу-Инн.
— Ты видел его? До того, как тебя схватили?
Жрец гортанно засмеялся.
— Откуда он? Ты призвал его? — настаивала Иванна.
— Сойл. Только милостью Сойла.
Едва сдерживая волнение, Ахельм-Ур подался вперед.
— Как его убить? — воскликнул он.
— Убить? — Зегерро обхватил себя за плечи. — Нельзя убить, нет-нет. Плохо для о-цигнов.
Метнув на сына грозный взгляд, Иванна обняла жреца и успокаивающе потрепала по волосам.
— Хочешь выйти на солнышко? Погреться под его лучами? Сейчас утро, и небо чистое-чистое.
Тот лихорадочно стиснул ее ладонь.
— Да, мне туда надо, надо!
— Мы пойдем. Мы снимем с твоих глаз маску, и ты станешь таким, как прежде. Если поможешь нам.
От этих слов Зегерро сжался как пружина, и по его телу пробежала судорога. Звякнули цепи на руках и ногах.
— Дракона убить нельзя, — сказал он неожиданно ясным голосом. — Людей — можно.
Ирре, Эйрин и Норрис сидели на кухне, уныло созерцая устроенный домовым погром. На полу валялись черепки, скорлупа и обрывки капустных листов. Полки были густо присыпаны мукой вперемешку с просом. Возле печи лежала гора перемазанных глиной полотенец.
— И журнал испортил зачем-то, — никак не мог успокоиться Норрис. — Что за вредное существо!
— По-моему, пришла пора для решительных действий, — сказал Ирре. — Так больше продолжаться не может.
— Все это закончится тем, что уродик обвалит потолок на лестнице, и мы не поспеем на башню в нужный момент.
Эйрин вздохнул. Раньше ему было жаль карлика, но теперь он не мог не признать, что братья правы.
— Надо его приструнить, а то совсем разбаловался. Не ценит хорошего к себе отношения.
— Перед нами опять все тот же вопрос: как его поймать, — изрек Ирре. — С одной стороны, у домового масса преимуществ — он мал, верток, знает тайные норы в стенах. Однако нас больше, и мы малость поумнее.
Эйрин закинул ногу на ногу и потянулся.
— Предлагаю его перехитрить. Поставить ловушку с аппетитной приманкой и ждать, пока он клюнет.
— А если не клюнет? — сумрачно спросил Ирре.
— Тогда будем думать дальше.
Братья погрузились в недолгое молчание. Норрис ковырял носком сапога засохший на полу комок теста, горестно вспоминая о загубленном журнале наблюдений. Шелковистые каштановые пряди падали ему на лицо, щекотали нос и щеки.
— Скорей бы уж Герос пришел с краснохолками, — сказал он. — А то кушать очень хочется.
— Может, поднимемся к нему наверх? — вяло предложил Эйрин.
Ирре кивнул и поднялся с табуретки.
— Надо было сразу всем вместе идти. Быстрее бы дело пошло.
— А кто же будет все это убирать? — всполошился Норрис.
— Уберем уберем. Но ведь не на голодный желудок.
По дороге в башню они опять принялись строить планы поимки домового:
— Вот, кстати, пожарим мяска — чем тебе не наживка?
— Отличная наживка! Горячее будет благоухать на всю крепость!
— Попробовать, пожалуй, стоит.
Ливень почти прошел, и с затянутого тучами неба срывались только отдельные крупные капли. Было прохладно, дул сильный восточный ветер, но краснохолки словно не замечали этого. Яркими пятнышками птицы метались над берегом, то опускаясь совсем низко к воде, то поднимаясь ввысь.
Герос стоял в напряженной позе, сжимая в руках заряженную кельру. Дождавшись, когда стая окажется точно над башней, он прицелился и трижды выстрелил. Раздалось тревожное курлыканье, хлопанье крыльев, и на мраморные плиты упали две краснохолки.
— Какие-то странные они сегодня, — сказал Ирре. — Дерганые.
— Точно, — согласился сидевший на наблюдательной вышке Рейно. — Весь день беснуются.
— С чего бы это, интересно? — удивился Норрис.
Опустившись на колени, он изучал добычу.
— Пухленькие такие. С жирком.
— Сковорода по ним плачет.