— Быть может, повременим? — еще раз попытался Ямамото. — Шестой отдел уже три года пытается создать искусственную инфузорию туфельку. Безуспешно. А у вас — целый таракан!
Шестой отдел действительно на протяжении нескольких лет занимался проблемой выведения искусственных простейших. Но недостаток финансирования и отсутствие должного внимания со стороны картели сводили на нет все усилия. Фактически над проектом работали только энтузиасты из Сети, старательно тестирующие пре-альфы и пре-беты алгоритмов искусственных инфузорий.
Но то — бесперспективный Шестой отдел. А здесь — проект самого Асасабуро Такахаси! Всемирно известного кибертехнолога. Отказаться — значит лишить себя потенциальной возможности получить производственный патент. Такахаси в любом случае найдет исследовательский ресурс. Не в Японии, так где-нибудь еще. В США, например. Или в России.
Ах, как же хотелось Ямамото заглянуть в будущее. Хоть одним глазком!
— Хорошо, — наконец решился президент картели. — Мистер Такахаси, можете рассчитывать на нас. Я внесу проект в список особо перспективных… Но, как понимаете, пока никакой огласки в Сети. Исключительно мощности картели.
Асасабуро согласно кивнул.
Такахаси закрылся от всего мира свежим выпуском журнала «Cyber-Tech». Из-за краешков страниц выглядывали отблески неоновых реклам, но они не мешали ученому. Электробус плавно летел по Главной токийской магистрали, Вечерний сумрак вежливо расступался перед поблескивающими металлопластиком машинами.
Прозрачные стены обычно раздражали Асасабуро, но сейчас он настолько погрузился в свой «Cyber-Tech», что не обращал ни малейшего внимания на мельтешащую кашу из постиндустриальных пейзажей.
Только-только ученый дошел до заметки о медицинских наноботах, как чья-то рука осторожно опустилась ему на плечо.
— А? Что? — Такахаси от неожиданности уронил журнал на колени. Неоновый свет брызнул в лицо ученому сквозь прозрачные стенки электробуса.
Рядом с креслом Асасабуро стояла невысокая симпатичная девушка. «Имплантанты», — отметил про себя ученый, бросив взгляд на лицо незнакомки. Разноцветные глаза переливались всеми цветами радуги.
— Чем могу?.. — начал Такахаси.
Девушка улыбнулась. На зубах, отражая мягкий свет неона, блеснули брэкеты. Асасабуро удивило это странное соседство — модные глазные имплантанты и архаичные металлические зубовыравниватели.
— Простите, странжер-сан, у вас свежий номер журнала, не так ли? — произнесла она на джакни, странной смеси японского и английского, популярной у молодежи.
— Да, свежий, — буркнул Такахаси, теряя к незнакомке всякий интерес.
— А статья о тесте Тьюринга для сетеботов в нем опубликована? — улыбнулась девушка.
Асасабуро чуть не поперхнулся.
— Есть… — удивленно ответил он.
— Это хорошо, — сообщила девушка. — Значит, поеду за гонораром. Спасибо, странжер-сан.
Незнакомка отвернулась. Такахаси бросил взгляд на мочку уха. Чистая. Даже дырочек для сережек нет.
— Подождите! — воскликнул он. — Вы…
— Да, — девушка обернулась. — Забыла представиться. Простите, странжер-сан. Аэри.
Асасабуро машинально перевернул страницу журнала. Под большой статьей «Сетеботы. Тест Тьюринга — камень преткновения?» красовалась надпись «Аэри Сато».
Аэри опять улыбнулась. Потом внезапно спросила:
— Почему у вас нет харуконпютаа?
Генераторный модуль компьютера любви, напоминающий небольшую клипсу, прикреплялся к мочке уха. На улицах Токио сейчас почти невозможно было встретить человека без харуконпютаа.
— У вас, Аэри, как вижу, тоже нету, — заметил Асасабуро. — Моя фамилия Такахаси. Я изобретатель этой игрушки.
Электробус остановился. Шум вечернего города ворвался сквозь плавно разъехавшиеся дверные панели транспорта.
— Понятно. — кивнула Аэри. — Я много о вас читала в Сети. Простите, не узнала. Фотографию как-то не довелось встречать… Почему своим детищем пренебрегаете?
Такахаси задумался. Он, человек, доказавший всему миру, что любовь — всего лишь ответная реакция организма на выделение повышенной дозы химических веществ, оптимизировавший и автоматизировавший этот процесс, ненавидел свое открытие лютой ненавистью. Не объяснять же этой странной девушке, пишущей статьи в журнал «Сайбер-тек», что он с детства верит в Искреннее Чувство? Не говорить же, что никогда у него не было подруги, что размениваться на что-то меньшее, нежели Вечная Любовь, Такахаси не намерен?..
Из-за этого и решил Асасабуро приступить к проекту «Blatella germanica». Отобрав у людей любовь, решил подарить им искусственный разум. Вряд ли равноценная замена, но тем не менее…
— Не хочется, — буркнул Асасабуро.
— А… Ну и мне тоже не хочется, — усмехнулась Аэри. — У вас с собой мобильник?
Такахаси кивнул и похлопал по чехлу на поясе. Сато достала из кармана телефон, нажала несколько кнопок.
— Сканер работает? — спросила она у Асасабуро. Ученый кивнул.
— Я у вас в базе, — улыбнулась Аэри Сато. — Можете связаться, как найдется лишняя минутка.
Такахаси рассеянно кивнул.
Электробус остановился. Аэри, взмахнув рукой, бросилась к выходу. Через секунду какофония звуков и мешанина красок вечернего Токио поглотили девушку. Асасабуро попытался опять отгородиться от мира журналом. Не получилось. Просачивающийся из-за уголков страниц неоновый свет раздражал. Буквы плыли перед глазами. В голове крутилось: «blatella germanica», «хару-конпютаа», «Аэри Сато и тест Тьюринга».
Такахаси любил погружаться в работу с головой, забывать об окружающем мире, всецело отдаваясь Идее.
Так было, когда он проектировал харуконпютаа. Сейчас Асасабуро, к собственной радости, чувствовал нечто похожее. Это могло означать лишь одно — дело пойдет.
Четвертые сутки Такахаси сидел за компьютером. Строил многослойный персептрон, сложную модель нейронной сети для своего blatella germanica. Конечно, намного легче было бы предоставить базовые наработки исследовательскому отделу картели.
Команда высококлассных специали-стов-кибернетиков под руководством Асасабуро быстро завершит подготовительные операции. Но он предпочитал лично участвовать в разработке и изготовлении всех компонентов.
Несмотря на сильную головную боль, резь в глазах и чудовищную усталость, Такахаси был доволен. Самой сложной задачей он считал именно создание функционирующей модели нейронной сети. Стандартные схемы ученого не устраивали.
Его система должна быть оптимизирована не для решения сложных прогностических задач, но для разумного поведения в особых условиях. Реализация Такахаси не волновала. Придумывать, как располагать узлы и детали, пока не требовалось. Задача — создать действующую виртуальную модель. И он был близок к успеху!
Пошатываясь, ученый вышел из-за стола. Только сейчас почувствовал, как сильно болит шея. Остеохондроз, бич людей, вынужденных сутками просиживать за компьютером, меланхолично покусывал позвонки.
Такахаси с трудом добрел до ванной комнаты. Взглянул на себя в зеркало и испуганно отшатнулся. Умыл лицо холодной водой. Вытерся полотенцем. Постоял еще чуть, помассировал ноющую шею, затем побрел обратно в компьютерный зал.
Все шесть терагерцевых компьютеров работали на полную мощность. На трехмерных мониторах мерцали объемные паутины дендритов, аксонов и соединительных синапсов. Раздражающе шелестел ионизатор воздуха.
Такахаси со злостью оглядел свой компьютерный парк. Удивился: еще каких-то десять минут назад он безумно любил эту аппаратуру, а сейчас внезапно воспылал жуткой ненавистью к ней.
Подавляя странное желание сокрушить коробки системных блоков, Асасабуро затравленно оглядел комнату. Взгляд наткнулся на глянцевую обложку уныло валяющегося в углу «Cyber-Tech». «Тест Тьюринга, Аэри Сато» — услужливо подсказала память. Такахаси взглянул на руки. Пальцы цепко держали полотенце.
— Ндааа… — протянул ученый, обращаясь к мониторам. Затем вышел в коридор, достал из кармана ветровки мобильник и в списке последних входящих сканов нашел номер Аэри.