Ручейки исчезали в приоткрытом канализационном люке. Мишка тупо смотрел на воду, следил за щепками, бумажками и окурками, которые несло течение, и размышлял. Он пытался провести параллели между дождем и собственной никчемной жизнью, но мозг сопротивлялся, не хотел думать про такие гадости. Внутренний голос говорил: ты что, Миша? Ты же мачо! Медведь, вот ты кто, настоящий русский мужик. Какие, к черту, капли-время, спички и окурки — ты, парни-ша, имеешь призвание. Запомни: ты его имеешь, а не оно тебя! Призвание, кстати, такое: шагать по жизни, поплевывая по сторонам. И если по сторонам этим шагают люди и плевки твои нечаянно попадают на них — забей, Миша!
Дождевые капли с тупой настойчивостью продолжали стучать по голове: в конце концов, от Мишкиной прически не осталось и следа. Черные и, кажется, набухшие от воды волосы липли к коже. Они служили водостоком, орошая многострадальный Мишкин нос, опухший и красный, грязной водой. Михаил отчаянно шмыгал носом, желая таким немудреным способом вылечить насморк, но ничего не получалось. Холодная вода была заодно с проклятой болезнью.
Двор, где сейчас стоял Мишка, был окружен со всех сторон «сталинскими» домами. Имелось три выхода-выезда, мусорный контейнер и заброшенная детская площадка — все это огорчало Мишкин взор. Почти до слез. А еще этот проклятый дождь.
Козырек был в шаге. Шаг назад, и вот оно — подъезд: сухо и воняет кошками. Да пускай, в принципе, ими воняет, никому они не мешают, кошки эти — зато укрытие от дождя плюс иллюзия, что время замерло, осталось там, в ночном дворе, исполосованном грязными ручьями.
Но рядом стояла Наташа, и Мишка не делал шаг назад. Потому что истинный мачо не сделает шаг назад: ни за что и никогда, пусть даже молнии начнут бить в детскую площадку, прямо в проржавевшую насквозь двухметровую горку. Он не отойдет, пока Наташа будет стоять на месте. Может быть, наоборот: уйдет в дождь. Навсегда.
«А ей-то хуже моего приходится, — подумал Мишка. — Я хоть курточку нацепить успел, а она, глядите-ка, в легком сарафане. Не зима, конечно, но и не лето все-таки, сентябрь, дождь холодный: заболеет, с температурой сляжет».
Мысли были добрые, крайне положительные, и это разозлило Мишку. Ему стало казаться, что на него глядят из окон соседних «сталинок». Пьют пиво, тычут пальцами, приглашают друзей подивиться на непостоянного придурка. Парень, ты что? Ты же злишься на Наташу, ты же мачо, плюнь на нее. иди прочь, пусть стоит под дождем, как дура, подхватывает воспаление легких — так ей и надо. Заслужила своим мерзким поведением!
Мишка на секундочку скосил взгляд, увидел, что Наташа улыбается, нахохлился, сунул руки в карманы, сказал со злостью:
— Не похож дождь на время. Ни капельки.
— Мне нравится с тобой стоять, — ответила Наташа. — Вот так, под дождем.
«Дура», — подумал Мишка.
— Мы в ссоре вообще-то, — сообщил он ей. Наташа снова улыбнулась — получилось глупо, будто он с ней в ссоре, а она с ним — нет. И как это называется? Поссориться нельзя уже? Если человек наезжает морально на другого человека, тот должен в ответ обидеться, заорать что-нибудь этакое, нецензурное — это хорошо, это правильно, это ссора. Так у Мишки было со всеми женщинами до нее. Так было проще.
С Наташкой слишком сложно. Она идеальна во всем. У нее три высших образования и седьмой «книжный» уровень.
Парень, ты не знаешь, что такое айкьюшники? Из какого века ты выполз, из каменного? Из мезозоя? Как дела у динозавров? Погоди, я угадаю: последний миллион лет ты высиживал яйцо диплодока? Ну-ну, не кипятись. Айкьюшники, которых в народе кличут «ушками», это такие специальные микросхемы. Около уха чешется? Вот-вот, туда и вшит твой персональный айкьюшник.
«Ушко» — это, так сказать, плата учета. Со встроенной, ты не поверишь, программой учета. Твоих мыслительных способностей. Чешешь репу? Конечно, для тебя это сложно. Раз уж взял с полки именно «Миллион полезных советов для полного тупицы по жизни», то есть меня.
Фишка в чем? Лет десять назад, в связи с поголовной идиотизацией населения, ввели закон. Беллетристику — развлекательную литературу — разделили по уровням. Например, чтобы прочесть любовный романчик, тебе нужен уровень один. Чтоб детектив и фантастику — уровень два. Классику — три. Всего же уровней семь, а их присвоением заведует спецкомитет. Если у тебя уровень «один», а в руках книжка хотя бы второго уровня — ты ее не прочтешь. Включится «ушко», пошлет импульс в мозг — страницы останутся для тебя белыми.
Как уровни заработать? Очень просто, друг. Как завещалось в далекие-далекие времена: «учиться, учиться и еще раз учиться»! Учебники, энциклопедии — вся эта литература имеет уровень «ноль». Читай, учись, накапливай баллы в айкь-юшнике. Чем умнее становишься, тем выше у тебя уровень. Тем больший доступ к развлекательной литературе.
Да-да, сказки, детские рассказики и стишки имеют, как и учебные пособия, нулевой уровень. Так что даже полному идиоту найдется что почитать. В нашем спецкомитете не изверги какие-нибудь сидят.
Дождь — не причина для ссоры. Дождь вообще не может быть причиной для ссоры, разве что крыша у вас в доме протекает, и вы не можете решить, кто пойдет ее чинить. Или если у вас только одна пара резиновых сапог на двоих: тогда, да, кричите друг на друга, бейте кулаком по столу и доказывайте, что именно вам необходима эта пара.
Но даже если так смотреть — какая же это причина? Никакая это не причина, это повод. А причина простая: ты — не она. Ты никак не можешь быть ею, а значит, плевал ты на нее с самой высокой колокольни, потому что ты — это ты. А она пускай катится колбаской. Все самое лучшее должно доставаться тебе. Логично? Ну, еще бы.
Наташка лежала на диване с книжкой в руках.
Когда Мишка вернулся с работы, он сначала снял куртку, затем расшнуровал ботинки и только потом крикнул:
— Наташ, я дома!
В последние дни Мишка стал забывать о том, что он мачо, и вести себя стал соответственно: будто Наташкин муж. Впрочем, все к тому и шло — к развеселой, удалой свадьбе, к прощанию с холостой жизнью. Странно, конечно: он, бывший пэтэушник, безо всяких талантов, и она — умная, красивая… есть, опять же, вкусно готовит, к желудку мужчины, значит, доступ имеет. А сошлись, нашли друг друга — вот как получается.
— Сейчас, милый!
Наташа отложила книжку, спрыгнула с кровати легко, изящно, словно перышко невесомое. Подбежала к Мишке, чмокнула его в щеку и умчалась на кухню — разогревать ужин. Мишка проворчал что-то вроде «заранее не могла приготовить», поскреб щеку — в том месте, куда поцеловала Наташка. На самом деле он совсем не злился, наоборот — счастлив был безмерно. Потому что решился. Потому что в заднем кармане джинсов ждало подходящего момента колечко: золотое, солнечно-желтое. Сейчас, совсем скоро, они сядут ужинать: тогда-то все и случится.
Мишка натянул на ноги мягкие растоптанные тапочки, прошлепал в зал — раздеваться пока не спешил. Глянул в окно — дождь становился злее, яростнее. Как хорошо быть дома! Шлепнулся на диван, отдышаться чтоб, мысли в порядок привести — дело предстоит нелегкое, ни разу до этого Мишка в любви не признавался. А уж кольцо приложить к признанию — это что-то запредельное. Страшное, как прыжок с трамплина, хотя, что в этих прыжках страшного? Бассейн тебе не откажет, вода, хлоркой испорченная, не посмеется: мол, куда лезешь, таких, как ты, знаешь сколько было?
Левой рукой он полез в джинсы за кольцом, и нащупал брошенную Наташкой книжку. Взял ее в руки, посмотрел на обложку. В правом верхнем углу была вытеснена серебром циферка семь. Собственно, открывать книгу было необязательно.
Мишке стало обидно. Мишка разозлился. Мишка закричал:
— Наташа, мы же договаривались!
— Что?
— Это нечестно!
Да-да, так ссоры и начинаются. С зависти, с этого пошленького, гаденького чувства, мол, эта расфуфырка может, а я нет? У этой сволочи есть талант, а у меня — шиш с маслом? Наташа может читать и читает книги седьмого уровня, а я как же?
— Ты обещала читать книги до второго уровня, не выше! Мы договаривались!