Да и тема сочинения была еще та: «Как я провел лето». Витька с тоской покосился на одноклассников, увлеченно строчащих предложение за предложением. «Да никак я его не провел», — подумал он. Сначала готовился, как обычно, ехать к бабушке Вике. Там речка; лес; лошадь Машка; ребята, которые уже сто лет знали Витьку, и не били кулаками в бока, и не обзывались «очкатым»; да, еще вкуснющие бабушкины оладьи с яблоками. А потом мама сказала, что надо привыкать к новой жизни и к бабушке Вике он больше не поедет. А почему? Ведь даже папа приглашал. Неважно, что приглашал, отвечала мама, теперь у папы новая семья и у бабушки Вики будет жить тетя Марина с маленьким сыном. А что, Витька теперь уже не папин сын? Но у мамы он этого спрашивать не стал — она и так здорово расстраивалась… Наверное, привыкать к новой жизни ей не нравилось так же сильно, как Витьке. То есть не совсем чтобы к новой — папа-то уже давно с ними не жил; но теперь мама сказала, что все определилось окончательно. И после того, как это что-то определилось, они с мамой зачем-то переехали в другую квартиру, и Витьке пришлось идти в другую школу. А мама в последнее время стала какая-то дерганая: то кричала на Витьку, то потом извинялась, то тихонько плакала по ночам, когда думала, что Витька не слышит. В общем, ничего хорошего в этой новой жизни не было.
Витька вздохнул и аккуратно вывел на чистой странице: «Этим лето я, как обычно, ездил к своей бабушке Вике в деревню…». Конечно, врать не очень хорошо, но раз эта новая жизнь такая паршивая — надо же как-то выкручиваться?
Учитель рисования с виду был нормальным дядькой, но, наверное, они все тут сговорились с литераторшей-андроидом. Широко и приветливо улыбаясь, он предложил ученикам нарисовать что-нибудь про прошедшее лето. Пока Витька ломал голову, что придумать на этот раз — вспоминать опять про деревню было уже совсем тоскливо, — дверь грохнула, и в класс ворвалась разъяренная директриса.
— Анатолий Иванович! — рявкнула она. — Ваши ученики…
Если от голоса литераторши-андроида Витьке хотелось залезть под парту, то теперь возникло желание немедленно вскочить и вытянуться по стойке «смирно». Голос у директрисы был, как у генерала, которому только что сообщили, что его армия окончательно продула важнейшее сражение. То есть очень командный и разгневанный. От такого голоса прятаться под парту без толку — все равно отыщут и расстреляют за дезертирство. Кажется, даже Анатолий Иванович проникся — отложил классный журнал и выпрямился. Только девочку, которую директриса тащила за собой, ее гнев, похоже, ни капельки не волновал.
— …нагло прогуливают уроки! — закончила директриса, подталкивая девочку к учительскому столу.
— Да ну! — изумился Анатолий Иванович.
Директриса фыркнула.
— Первый день в школе, Зелинская, и такое безобразие! — отчитала она девочку и, развернувшись, вышла из класса, хлопнув дверью.
— Гм, — сказал Анатолий Иванович, изучая журнал и косясь на девочку. — Новенькая?
Девочка кивнула, с любопытством разглядывая класс очень спокойными глазами небесно-голубого цвета — как у тети Наташиной кошки Маруськи. Именно с таким беззаботным выражением глаз Маруська прогуливалась по узким перилам балкона девятого этажа или выслушивала ругань тети Наташи из-за украденной колбасы. Мол, я делаю то, что считаю нужным, и буду это делать дальше, чтобы вы мне тут не говорили. Во дает, восхитился Витька.
— Ну ладно, — решил Анатолий Иванович. — Садись вон к Шишкину, — он указал на свободное место рядом с Витькой. — Он у нас тоже новенький. И нарисуй что-нибудь про лето — еще пол-урока осталось.
Девочка послушно уселась за парту, сложила руки на коленях и стала смотреть в окно. Через пару минут подошел Анатолий Иванович.
— Может, у тебя красок нет? — спросил он.
— Есть.
— Гм, — удивился учитель. — А почему ты не рисуешь?
— Я не хочу про лето рисовать, — очень спокойно пояснила девочка. Кажется, Анатолий Иванович удивился еще больше.
— Ну, эээ… ладно, сегодня нарисуй про то, что ты хочешь. Хорошо?
Девочка кивнула. Но вместо того, чтобы заняться рисованием, заглянула в Витькин альбом.
— Это твоя собака? — спросила она.
«Моя», — захотелось соврать Витьке. Вообще, было странно, как эта девочка поняла, что на рисунке собака. Витьке это грязно-коричневое создание больше напоминало крокодила.
— Не, — неохотно признался он, — это я придумал. Мама не разрешает мне собаку заводить.