Вот что видел в бреду Юрий Петрович. И всплыло в его памяти это странное туземное слово — Мгембе. «Мгембе, — повторил он вслух, словно бы пробуя это слово на вкус. — Я — Мгембе. Я был Мгембе, пока лежал в бреду. Ночью я спускался вниз… в гараж! Да, да, я спускался в гараж за шипом! Теперь я точно знаю, что собирался делать с ним. На днях ко мне должен зайти в гости мой приятель — туземный король-людоед. Он любит посидеть в кресле-качалке на веранде, и я собирался подложить ему этот ядовитый шип. Господи, я заболел странной болезнью туземцев и уже никогда не выздоровею. Ужасный лесной дух Мгембе поработит меня, как поработил туземцев».
Он снова попытался отыскать шип, сначала в гараже, а потом расширил зону поиска до всего особняка. Куда там! Шип как сквозь землю провалился.
Нужно рассказать обо всём доктору! Скорей бы уж он приехал. Если бы всего месяц назад кто-нибудь сказал Юрию Петровичу, что он может с таким нетерпением ждать доктора Краснова, он рассмеялся бы. И правда, доктор был совершенно несносный человек. Мало того что он считал всех вокруг бездельниками и бездарями, так он ещё говорил об этом вам прямо в глаза при каждом удобном случае. И при этом не стеснялся выпивать ваш коньяк, пользоваться вашим душем и занимать на ночь ваш диван. Но он хотя бы был живой человек, и с ним можно было поговорить…
Доктор появился через неделю или две. Послышался шорох шин под окном, и к воротам подъехал открытый джип. За рулём, в шортах и рубашке с короткими рукавами, сидел доктор. На голове у него была соломенная шляпа, из-под которой поблёскивали золотые ободки очков. Он нетерпеливо посигналил, вызывая швейцара, давным-давно сбежавшего или, может быть, умершего. Умер или сбежал, Юрий Петрович не мог вспомнить. А возможно, его никогда и не было… Под непрерывный трезвон электрического звонка он торопливо спустился по лестнице в холл, отпер стеклянную входную дверь и выбежал на дорожку. Контрольный пункт в особняке бездействовал, и приходилось отпирать ворота обычным ключом. Пока Юрий Петрович возился с заклинившим замком, сидевший за рулём доктор молча разглядывал его ноги в дырявых носках. Его серые, с льдинкой, глаза сердито и насмешливо поблёскивали сквозь стёкла очков. Нос у доктора облупился на солнце и был заклеен кусочком пластыря. Вторым кусочком пластыря был обмотан кончик указательного пальца на правой руке доктора, которой он сжимал руль. Юрий Петрович развёл створы ворот в стороны, и джип вкатил на территорию посольства. В холле между доктором и послом произошёл следующий разговор.
— Что с вами? — спросил доктор, внимательно разглядывая посла. — Вы заболели? У вас нездоровый вид.
— А что вы хотели! — рассердился Юрий Петрович. — Я два или три дня провалялся в постели. Думал, концы отдам. И всё по вашей милости. Где вы пропадали?
— Да так, — неопределённо сказал доктор, — по своим делам. Так вы говорите, что-то серьёзное?
Юрий Петрович обиженно фыркнул.
— Говорю вам, я едва концы не отдал, — повторил он. Неожиданно голос его стал жалобным. — Может, я заразился, а?
— Чем это, хотелось бы знать? — полюбопытствовал доктор.
— Этой вашей лихорадкой.
— Чушь! Вы никуда не выходите и ни с кем не общаетесь.
— Как это не общаюсь! А король?
— Подумаешь, король. Вы и видитесь-то с ним раз в год. Не понимаю, за что вам деньги платят.
— Это вы зря, доктор, — обиделся Юрий Петрович. — Я хорошо делаю свою работу. И вообще, что я могу? Я поддерживаю с королём дружеские отношения. Можно сказать, приятельские отношения. А, доктор, как вам это нравится? — Он нервно хихикнул. — «Благодаря усилиям чрезвычайного и полномочного посла между двумя государствами установились приятельские отношения…»
— Вы несёте бог знает какую чепуху, — сказал доктор.
— Может, дух Мгембе вселился в меня?.. — жалобно предположил Юрий Петрович.
— Чушь и бред! — оборвал доктор. — Жалею, что наплёл вам тогда небылиц.
— И вовсе не небылиц! — горячо возразил Юрий Петрович. — Я сам своими глазами видел…
Доктор подозрительно посмотрел на него.
— Что это вы своими глазами видели? Ну-ка, выкладывайте!
— Да вот, видел, — сказал Юрий Петрович.
И рассказал. Обо всём с самого начала и по порядку. И о том, как, собравшись прибрать в гараже, наткнулся на ядовитый шип, и о том, какие видения после этого его посетили. Доктор слушал его внимательно, не перебивая. Только когда Юрий Петрович дошёл до описания мыслей коварного дерева, которое якобы хотело заставить его подложить ядовитый шип королю, доктор недоверчиво хмыкнул и спросил:
— Ну и где же он, этот шип?
Юрий Петрович только руками развёл. Доктор вздохнул и мягко, с искренней теплотой в голосе заговорил:
— Вот что я вам скажу, дружище, плюньте вы на всё и поезжайте домой в отпуск. А не то совсем свихнётесь на этой вашей службе.
— Вы так думаете? — спросил Юрий Петрович. В голосе его робко проклюнулась надежда. — Может, мне и правда махнуть на всё рукой, взять отпуск? — Он мечтательно закрыл глаза, но тут же широко распахнул их. В зрачках плеснулся страх. — А как же ЭТО… дерево? Оно же тут всех поработит! Нет, доктор, кто-то должен бороться с ним. И если не мы с вами, то кто?
Доктор только безнадёжно покачал головой.
Он задержался в посольстве ненадолго. Дел в джунглях было невпроворот. Нужно объехать десятки деревень и провести поголовную «вакцинацию». Благо, вытяжки из сока лиан у него теперь предостаточно…
Выезжая из ворот, доктор думал о том, сколько ещё вреда может принести ему и его новой миссии посол со своей параноидальной жаждой борьбы. От этих мыслей подушечка указательного пальца, который он так неосторожно сунул в «жёрнов», начинала пульсировать под пластырем. Ранка от ядовитого шипа медленно заживала и нестерпимо чесалась.
Андрей Краснобаев
БЕЗДНА
В прошлом потомственный астронавт, а ныне ловец удачи Алексей Кононов словно налетел на невидимую стену. Вихри прошлого и мечты настоящего сошлись в одной точке. В точке, в которой просто нет будущего. Где гаснут стремления, а жизнь в привычном понимании блекнет, столкнувшись с бездной беспамятства.
Его рейдер несколько часов болтался вблизи небольшой планеты. Факт её существования подтверждался лишь обрывочными слухами и разрозненными домыслами, в изобилии кочевавшими в грязных кабаках независимых территорий. Здесь, на задворках Галактики, о Золотом городе на далёкой планете мог поведать любой, начиная от безусого юнца и заканчивая дряхлым стариком. Тайная мечта и страстное желание всех отчаянных головорезов, наматывающих парсеки под Весёлым Роджером.
За карту с координатами Лёхе пришлось отвалить всю добычу с последнего рейда да ещё прибавить двадцать граммов осмия. Опрокинув грязный стакан с непонятного цвета бурдой, старик долго вертел в руках небольшую пластину серебристо-голубоватого цвета, пытаясь на зуб определить подлинность. Наблюдая за его стараниями, Лёха невольно усмехнулся:
— Не сомневайся — чистоган. Для себя берёг. Пенсионное пособие к старости. Недовольно покосившись, старик проворно засунул пластину за щёку. Окинув цепким взглядом грязный полумрак бара, быстро извлёк откуда-то из-за пазухи дряхлый лоскут пергамента. Всунув его Лёхе в руки, рывком поднялся из-за стола.
— Не спеши, уважаемый!
Пытаясь удержать старика, Алексей схватил того за руку. Вместо дряблого тела пальцы неожиданно наткнулись на стальные мышцы. Напрягшись, старик повернул голову. Выцветшие глаза полыхнули огнём. Словно кто тронул подёрнутые пеплом угли, выпуская наружу жаркие языки пламени.
— Не сомневайся — чистоган, — презрительно процедил старик, — сам рисовал. Только смотри, не пожалей. Старик отошёл от стола, и его фигура растворилась в толпе подгулявших отщепенцев.