Компьютер вовремя заметил опасность. Скорректировал курс и проблему решил. Но горючее потрачено. С тем, что осталось, нормальное торможение в окрестностях Земли — невозможно.
Ясное дело, проскочить не дадут, пошлют спасателей на перехват. Затормозят, деликатно приведут к орбитальному разгрузочному терминалу.
Вот только услуги спасателей недёшевы. Расплатиться будет ох как: непросто. И стыдно — космическому дальнобойщику с пятилетним стажем. Удар по репутации профессионала.
Запросив данные о ближайших заправочных станциях, я вздохнул с облегчением. Станция неподалёку, дотянем. Из графика даже не выбьемся, есть запас времени. Я приказал двигать на заправку. Сам пошёл досыпать.
Хотя какой там сон… Лежал, ворочался. Посматривал на контрольный монитор.
Через полтора часа лишённый атмосферы каменистый планетоид, на котором устроена заправочная станция, был как на ладони.
Выйдя на орбиту, компьютер начал обмен с автоматикой. Посадочный вектор — получил.
И вдруг опять вызвал меня в рубку. Что-то его смущало.
Это что-то смутило бы кого угодно.
Заняв кресло, я тупо уставился на главный экран.
Небольшой космодром на три площадки, расположенных в ряд.
Центральная занята кораблём, до боли напоминающим кисть недозрелых бананов. Компьютер выдал справку. В базе данных подобные корабли отсутствуют. Комментарий: сканирование выявило мощное вооружение; часть действует на известных людям принципах, часть — на каких-то иных.
Вот так.
Радиовызовы банановый корабль игнорировал.
Запросчик «свой — чужой» подтвердил очевидное.
Радость в свете грядущего Контакта я не испытал.
На повестке сейчас были другие вопросы — насущные.
Что на человеческой заправке делает чужак?
Станция захвачена?
Этот недружественный акт — первый этап вторжения?
Как быть в подобной ситуации мне? Горючего нет. Покинуть станцию не могу Сесть — могу.
Альтернатива — болтаться на круговой. Последнее разумных перспектив не имело.
Чужак выраженной агрессии не проявлял. Застыл кучкой бананов. Станционная автоматика функционировала.
Вздохнув, без облегчения, приказал компу отстыковать внешнее кольцо, плотно забитое грузовыми контейнерами. Оставил кольцо на орбите. Зашёл на посадку.
Станционный терминал без задержек принял денежный перевод.
Стандартные заправочные механизмы станции пришли в движение.
Возле бананов тихо. На космодроме — никого.
Эфир зондируют? С людским языком разбираются?
Можно и мне оставаться в корабле, но хотелось выяснить, что происходит.
Запросы, адресованные терминалу, остались без вразумительного ответа. Наличие корабля чужаков он фиксирует, но о намерениях сведений пока не имеет. Надев скафандр, я спустился на площадку. Трап втянулся, люк встал на место, герметично закрылся.
Косясь на ворох бананов, замерших на соседней площадке, я направил шаг к строению в форме универсального блиндажа-полусферы.
Там вход. Пройдя шлюз, я попаду в нижние, заглублённые помещения. Разумеется, оно того стоило.
Если верить атласу, при станции — небольшой отель, с баром. Отчего же не выпить чуток в ожидании завершения технических процедур?
Заодно спрошу у местных, что забыл на космодроме чужак. Лично спрошу, глаза в глаза, не по радио.
Гравитация в треть земной. Двигаться легко.
Вдруг из крайнего банана ударила струя пара. Я застыл, не зная, бежать назад, в корабль, упасть на бетон или…
По эскалатору вниз съехала фигура в золотистом скафандре.
Махнула рукой.
Я тоже махнул, автоматически.
В шлемофоне зазвучал голос, явно синтезированный, из синхронного переводчика:
— Рад приветствовать. Нужна информация.
— Какого рода? — насторожился я.
Про себя решил не выдавать стратегически важных секретов.
— Это поселение? — спросил чужак.
— Элемент транспортной инфраструктуры. Заправочная станция. Вы хотите заправиться?
— Нет. В горючем я не имею нужды. Просто… — Он замялся. — Я нуждаюсь в общении.
Вот тебе раз.
— Общение приветствуется, — хмыкнул я.
— Давайте пройдём в бар, там поговорим.
— Хорошо.
— Имя какое-то у вас есть? Моё имя — Никита. Если коротко — Ник.
— Полное имя — длинное. Сам его толком не помню… Если коротко — Ох. Понимаете… Я стартовал в очень большой спешке… Найти обратную дорогу — я могу… Только вот нужно с духом собраться. Когда увижу, как я далеко от дома…
В наушниках прозвучало что-то странное. Показалось, он всхлипнул. И покачнулся.
На всякий случай я поддержал его. Под локоть взял.
Ох воспринял адекватно — с благодарностью.
Наверное, серьёзных проблем в общении будет немного.
Створки раздвинулись.
Мы вошли.
Тут я спохватился:
— На станции двадцать один процент кислорода, семьдесят девять — азота. Вам подходит?
— Вполне. У нас соотношение другое, но близкое.
Слава богу.
Шлюз миновали.
Ступили в предбанник — раздевалку
— Здесь снимают тяжёлые скафандры.
— Я показал на шкафы у стен. — Не затруднит?
— О, не беспокойтесь.
Конечно, было интересно, как мой собеседник выглядит.
Разоблачаясь, я посматривал искоса на чужака. Он, в свою очередь, посматривал на меня. Тоже любопытствовал. Скафандры были сняты, помещены в шкафы.
Н-да.
Вот и собеседник, в натуральном виде, прикрытый чем-то вроде наших брюк, куртки, но только золотистого цвета. Разница в деталях.
Издали можно за человека принять, если не приглядываться.
Две руки, две ноги. Лысина, рыжий пух над ушами. Глаза васильковые. Нос — кнопочкой. Щёчки розовые. Губки бантиком, ну а бровки — домиком. Внешность яркая, в общем.
Насколько я помню, всегда представителей иных космических цивилизаций изображают рассудочными, холодными, лишёнными каких бы то ни было эмоций.
Но этот был не такой. Совершенно.
Едва мы оказались в баре, сели за стол, Ох задрожал и проговорил — навзрыд, заливаясь слезами:
— Никогда я не расставался надолго с родителями!.. Очень не хватает близких, друзей… И — знако-о-омых!.. Инопланетный гость заревел в голос. Честно скажу, я растерялся.
Надо бы успокоить как-то, утешить беднягу.
Ох, кажется, очень молод, вопреки лысине, которая, должно быть, органически присуща облику расы.
Я положат ладонь на его худое предплечье, тихонько сжал:
— Тогда зачем ты летел сюда? Оставался бы дома, раз тялсело переносишь разлуку.
— Был вынужден спасаться…
— От чего?
— Меня хотели… — забормотал он, пугливо озираясь. — Меня хотели…
— Не волнуйся, не тронет никто, — сказал я. — Здесь ты в безопасности. Всё будет хорошо. Ну, что с тобой намеревались сделать?
— Меня хотели — жени-и-ить!..
Ох забился в истерике. Зарыдал с надрывом. Лицо мокрое, словно под дождём побывал.
Надо же, как парня корёжит.
— Ну а ты — что? — сирости я, чтобы отвлечь немного.
— Испугался… Наобум стартовал — лишь бы улететь подальше… И теперь я — немыслимо далеко от моих родных, от моих друзей и знако-о-омых!..
Снова он вырулил на больную тему Весь зашёлся в рыданиях.
Стало ясно, что утешать бесполезно.
Я повернул голову к бару, надумав взять что-нибудь из выпивки. Авось спиртное развеет горе Оха.
За стойкой не было никого.
Обслужить нас мог автомат, замещающий бармена.
К моему удивлению, за стойкой возник бармен-человек, из двери за баром вышел.
Пожилой. Немного заспанный. Словно только что — из гибернатора.
Ох совсем разошёлся. Упал на спину и колотил ногами в пол. Куртка на груди потемнела от слёз.
Бармен взглянул с любопытством: