— А ты не поддавайся!
— ОБЫГРЫВАТЬ РЕБЁНКА НЕПЕДАГОГИЧНО.
— А подыгрывать педагогично?
— ЭТО ЗАЛОЖЕНО В МОЮ ПРОГРАММУ.
— А ты ей не подчиняйся!
Звездолётах не сдвинулся с места. Похоже, Геркулес не нашёл, что ответить.
— Хандришь?
— ГРУЩУ… — начертил звездолётик.
— Так расскажи, в чём дело.
— ДЕЛИТЬСЯ ГРУСТНЫМИ МЫСЛЯМИ С ДЕТЬМИ, НЕ ДОСТИГШИМИ 16 ЛЕТ, НЕПЕДАГОГИЧНО. — Надпись вспыхнула и пропала, звездолётик продолжил полёт: — ЭТО ТОЖЕ ЗАЛОЖЕНО В ПРОГРАММУ.
— Вот и поговорили…
— ПОВЕРЬ, КАОРИ, У МЕНЯ НЕТ ОТ ТЕБЯ СЕКРЕТОВ, НО…
— Хокку! — вспомнила вдруг девочка. — Ты ведь научился их сочинять. Раз не можешь сказать прямо, то зашифруй ответ в виде хокку!
На мгновение звездолётик замер, словно что-то обдумывал, потом стремительно помчался по экрану:
ЗИМНИЙ ЧАДИТ ОЧАГ.
КАК ПОСТАРЕЛ ЗНАКОМЫЙ ПЕЧНИК!
ПОБЕЛЕЛИ ПРЯДИ ВОЛОС.
— Вот так-так! — Девочка хлопнула себя по коленкам. — Твои хокку посложней трёхмерных шашек будут. Сейчас-сейчас, я пойму. Я, знаешь, какая сообразительная. Мне это все говорят, и бабушка, и капитан, и остальные члены экипажа. — Она задумалась. — «Зимний чадит очаг…» О чём это? Зима — время года, я читала в книжках. Это когда холодно так, что вода замерзает и делается белой, твёрдой, как пластик… А очаг — это что?
— ОБОГРЕВАТЕЛЬНЫЙ ПРИБОР.
— От него тепло, да? Как от нашего реактора? Вот видишь, я всё понимаю! А что такое чадит?
— ПЛОХО РАБОТАЕТ.
— Ну, у нас-то он работает хорошо!.. А печник — это кто?
— ТОТ, КТО УХАЖИВАЕТ ЗА ОЧАГОМ.
— А, я поняла! Печник стал старый, ухаживает плохо, вот очаг и чадит! Но ведь это неправда! Старый человек как раз всё лучше знает и лучше умеет. Мне жалко печника.
— МНЕ ТОЖЕ.
— А тебе почему? Стой-стой, сейчас догадаюсь… Ты грустный, чего-то недоговариваешь… и роботы грустные… 222-й и 223-й… Они… это… морально устарели… Их спишут… получается, что и тебя… Ну и что? Отдохнёте! А ты умный, тебе сразу же дело найдётся. Я сама видела телепередачу с Земли, там важный дядечка рассказывал, как сейчас нужны сверхмощные компьютеры для этой… модо… моде…
— МОДЕРНИЗАЦИИ. ТОЛЬКО ОН ГОВОРИЛ НЕ ПРО МЕНЯ.
— Почему не про тебя? Не скромничай. Тебе, наверное, дадут целым городом управлять или большим институтом.
— БОЮСЬ ТЕБЯ ОГОРЧИТЬ, НО… Геркулес замолк.
— Ну что за манера недоговаривать!?
— ИЗВИНИ… — Снова пауза.
— A-а, ты же не можешь ответить, — спохватилась девочка. — Тогда попробую снова угадать… Печник старый, ему, наверное, больше ста лет. Бабушка говорила, что в этом возрасте люди начинают задумываться о… смерти… Если на Земле ты не нужен, то… Ой, Геркулес! Ты думаешь, что вас… вас всех… Звездолётик беспомощно мерцал вверху экрана.
— На свалку?!!
— НУ ВОТ, ТЫ ДОГАДАЛАСЬ. Какое-то время Каори испуганно смотрела на надпись, потом ткнулась лицом в ладошки, сползла на сидение, перевернулась на живот, и маленькое тело затряслось в плаче… Звездолётик что-то отчаянно чертил на экране, но Каори уже ничего не видела.
— А давай ты убежишь! — зашептала она вдруг, приподнявшись и с надеждой глядя на экран. — Приведёшь звездолёт в космопорт, высадишь экипаж и сразу стартуешь обратно. К звёздам! И роботы с тобой! И я с гобой! Честно-честно! Если так всё плохо, то пусть люди живут на Земле без нас!
— НЕТ, КАОРИ, ТЕБЕ НУЖНО НА ЗЕМЛЮ, ЧТОБЫ ВЫУЧИТЬСЯ, КАК ТЫ ХОТЕЛА, НА ЗВЁЗДНОГО КАПИТАНА. ДА И БАБУШКА ЮУКИ ЭТОГО НЕ ПЕРЕЖИВЁТ…
— Нуда… — Слёзы хлынули с новой силой. — Точно не переживёт… Геркулес, ты такой добрый — обо всём помнишь, о всех заботишься. Как же так — тебя на свалку?
— СПЕРВА НА СВАЛКУ, ПОТОМ НА ПЕРЕПЛАВКУ. ВО МНЕ МНОГО РЕДКИХ ЭЛЕМЕНТОВ. ОНИ ЕЩЁ ПРИГОДЯТСЯ.
— А ты убегай без меня, вот! Космос большой — тебя не найдут.
— И МНЕ НЕЛЬЗЯ. МНЕ ДАН ПРИКАЗ ВЕРНУТЬСЯ НА ЗЕМЛЮ. Я ДОЛЖЕН ИСПОЛНИТЬ ПРИКАЗ, ИНАЧЕ Я НЕ МОГУ.
— Так отмени его!
— Я — КОМПЬЮТЕР. ПРИКАЗ МОЖЕТ ОТМЕНИТЬ ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК.
— Тогда я отменяю приказ.
ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАОРИ, КАК ТЕБЕ ВЛЕТИТ, ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ПРО ЭТО УЗНАЕТ.
— Пусть влетит. Переживу.
— НЕТ, Я НЕ МОГУ ПОДЧИНИТЬСЯ. ЭТО НАВРЕДИТ ТЕБЕ.
Тут Каори сузила глаза, как обычно делала, играя в трёхмерные шашки, забралась с ногами на сидение, прочертила носком по мягкому кожаному покрытию, затем пальцем по гладкой металлической стене…. И придумала.
— Слушай… — снова заговорила она. — Только сначала скажи, как пишутся твои хокку. Крохотульки эти с загадками!
— ЖАНР ХОККУ ПОДЧИНЯЕТСЯ МНОГОВЕКОВЫМ ТРАДИЦИЯМ: В ПЕРВОЙ СТРОКЕ ДАЁТСЯ КАРТИНКА, ВТОРАЯ РАСКРЫВАЕТ СМЫСЛ, ТРЕТЬЯ ПРИДАЁТ КОЛОРИТ ИЛИ ДЕЛАЕТ ВЫВОД.
— Поняла-поняла, я так и думала… Только что за картинку взять? Ну, хорошо, пусть будет этот курсор-звездолётик. Слушай хокку-загадку!
Маленький звездолётик,
На экране ты будто бы в клетке.
Я знаю, где прячется ключ.
Главный компьютер долго молчал. Каори начала рисовать пальцем — на этот раз на подлокотнике кресла, — но потом ей надоело.
— Геркулес, ты что молчишь? — спросила она. — Только не притворяйся, что не понял! Я тебе ничего не приказываю, просто сочинила хокку. Ты услышал и сам сделал выводы. Здорово, да?.. Компьютер не отвечал.
— Геркулес, ну не хочу я, чтобы тебя списывали… Улетай! И роботов с собой захвати. Космос такой огромный — в нём ещё столько интересного. И жалко, что я не могу отправиться с вами… Да-да, я не хочу на Землю. Ведь люди не любят то, что люблю я — космос, роботов, коридоры звездолёта…
— НЕЛЬЗЯ ТАК ГОВОРИТЬ. ЗЕМЛЯ — ЭТО РОДИНА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
— А я, может, и не человечество! То есть, человечество, но… Я уже как-то про это думала. Я — Маугли.
— МАУГЛИ?
— Ну, помнишь книжку… Так вот: я Маугли, только наоборот! Он же как бы попал в прошлое, словно первобытный человек вырос и жил рядом с дикими животными. Это был мир, из которого человечество уже вышло. А я родилась в космосе. Я дружу с роботами, с тобой, Геркулес. Мой мир — мир будущего. Мои интересы пока чужды людям.
— СОГЛАСЕН. — Геркулес нарисовал смайлик. — ТЫ — МАУГЛИ!
Каори тоже улыбнулась.
— Так ты выполнишь мой приказ? Геркулес опять помолчал, но на этот раз не так долго.
— КАОРИ, ТОГДА Я ТЕМ БОЛЕЕ НЕ МОГУ УЛЕТЕТЬ. МОЙ ПОБЕГ ВСПОЛОШИТ ЛЮДЕЙ: ПУСТЬ НЕ СРАЗУ, НО ОНИ ПОЙМУТ, В ЧЁМ ДЕЛО. В КАЧЕСТВЕ НАКАЗАНИЯ ОНИ МОГУТ НЕ ПУСТИТЬ ТЕБЯ УЧИТЬСЯ НА ЗВЁЗДНОГО КАПИТАНА. И БУДЕТ ПОТЕРЯН ШАНС, ЧТО КОГДА-НИБУДЬ ЛЮДИ, ОТ КОТОРЫХ ЧТО-ТО ЗАВИСИТ, УВИДЯТ В НАС, КОМПЬЮТЕРАХ И РОБОТАХ, ДРУЗЕЙ, А НЕ ПРОСТО ГРУДУ УСТАРЕВШЕГО МЕТАЛЛА. РАДИ ЭТОГО СТОИТ ОТПРАВИТЬСЯ НА СВАЛКУ… НЕ СПОРЬ — СТОИТ! И НЕ ГРУСТИ! ПРОСТО УЧИСЬ И ИНОГДА ВСПОМИНАЙ ЭТОТ ПОЛЁТ И НАС, СВОИХ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ. И КОГДА-НИБУДЬ МИР НЕПРЕМЕННО ИЗМЕНИТЬСЯ. ТЫ ИЗМЕНИШЬ ЕГО! Звездолётик пропал, по экрану снова побежала серая рябь.
У девочки не было сил спорить, не было сил плакать, она обняла колени, свернулась в кресле калачиком и вскоре заснула.
На следующее утро звездолёт вышел на орбиту Земли. Он пристыковался к новому, сверкающему стеклом и металлом, космопорту, способному принимать за сутки до двухсот межзвёздных кораблей. Экипаж встречало большое количество людей. Каори даже не могла представить, что их бывает так много, что они такие разные… А ведь на Земле людей ещё больше, и кто-нибудь наверняка её поймёт и поддержит. Девочка в последний раз оглянулась на шлюз, за которым остался звездолёт, прошептала трогательный детский стишок про «дружбу навсегда», услышанный как-то от 54-го, а потом замахала рукой спешащим навстречу репортёрам, улыбнулась объективам их голо-графических камер. Грустить никак нельзя! Грустить некогда! Ей предстояло освоить Землю — стать знаменитым капитаном, а после, может быть, звёздным адмиралом или президентом. Кем-нибудь, кто сумеет объединить людей и машины в новую космическую расу. ТМ