— Да.
— Но для меня это не всё, это только середина дня, его макушка. Ещё столько же впереди! Жена болеет! Поэтому ужин кто будет делать? Мне надо! Сын лоботрясничает, учиться не хочет. Я, говорит, пойду карщиком на твой хлебозавод. Один раз сводил его по своей дурости на завод. Что с ним делать?
— Не знаю. А что же?
— Мне его воспитывать надо. По три-четыре раза в месяц в школу вызывают. Но это ещё не всё: собака меня дома ждёт. Никто, кроме меня, её выгулять не сможет, не удержит. Как кошку увидит, всё — кранты. Помойка, дерево — ей всё равно: лучше кошек по деревьям, по трубам, по крышам лазает… Вот так вот. А для тебя в жизни всё просто. Это с какой стороны… Ну, ладно, пока. Моя остановка. Счастливо, лучший работник компостера!
После этих слов с роботом-контролёром что-то случилось. Он замолчал. Потом поник головой, как будто он стал прислушиваться к себе. И не зря прислушивался — внутри него вдруг раздался щелчок.
Компостером он быстро-быстро защёлкал. Глаза его вспыхнули зелёным цветом, отчего брови приобрели вдруг вид мохнатых гусениц ядовито-болотного цвета. Внутри робота опять раздался сильный щелчок. И робот быстро-быстро затараторил:
— Штраф платите! Штраф платите! Штраф платите! Штраф платите!
— Да закрой ты свою бандуру, шарманку эту, — заметил ему кто-то из пассажиров.
Робот протянул руку к своей шее, туда, где под воротничком форменного кителя была расположена тревожная кнопка, нажал её. После этого наступила тишина. Другой робот, его товарищ тихо спросил его:
— Что, лента съехала?
На что первый контролёр горестно и обречённо кивнул.
— Видишь, что значит, не сходил в профилакторий? Вот он — итог. Давай-ка, сейчас сойдём. Теперь на каждой остановке наш отдел есть. Молчавший какое-то время разговорчивый пассажир словно воскрес:
— Граждане безбилетники! Сегодня для вас объявляется амнистия! Машинка для стрижки овец сломалась. Но не будем злорадствовать. Состряпаем-ка сочувствующие рожи.
При выходе на платформу в тамбуре к пассажиру в ковбойке, чью речь слушали весь вагон и бригада контролёров — роботов, обратился другой пассажир:
— Слушай, а ты знаешь, что такое ХПК-1500?
— Нет, а что это?
— Это хлебопекарная печь, на которой ты весь день пахал.
— Вот как?
— Да. А насчёт премии ты в точку попал. Так и было.
— Так вы на хлебозаводе работаете?
— На пятом хлебозаводе. И так я там нахомутался сегодня за день…
— Очень тяжело было?
— Тяжело!
— Слушайте, я очень уважаю рабочую косточку. А давайте… Я предлагаю сходить… по пиву. Я угощаю.
— Как? У тебя же жена не кормлена, сын не порот, собака не гуляна…
— Я пока не женат. Семьи нет. Даже собаку ещё не завёл. Это я о своём будущем говорил.
— Твоё будущее — это моё настоящее! И тут ты угадал. Вплоть до собаки. Варькой её зовут. Вот по причине занятости я и не присоединюсь. Пока, тестомес!
— Счастливо, хлебный пекарь! ТМ
Юрий ЛОЙКО
Друг
техника — молодёжи || № 06 (1011) 2017
Широкоплечий молодой человек в спортивном костюме и белых кедах неспешно шагал вдоль широкой реки, отражавшей подобно извилистой зеркальной ленте глубокое синее небо. Пронзительно лазурная, она вспарывала равнины и терялась между салатными склонами гор на горизонте. Парня сопровождал сверкающий на солнце робот. Он нашёл его на городской свалке около двух дней назад. Гора мусора возвышалась на окраине маленького городка и мало кого волновала.
Никого не беспокоила и странная рутина. Кроме парня в спортивном костюме. Он дожидался, когда занятия в школе закончатся, возвращался домой и вскоре неспешно шагал в одиночестве, приметив среди мусора сломанного робота. Только вот оказался он вполне рабочим, если не считать прихрамывание и скрип в руках и ногах.
— Я не должен функционировать, — говорил робот постоянно.
— Теперь ты мой друг, — отвечал парень заботливо. — Зачем же ржаветь среди хлама, когда есть друг?
— Друг? В моей базе данных не записан такой термин. Хозяин, владелец, а я слуга, помощник…
— Нет, — отрезал молодой человек, — есть существа, которым не нужны бездушные термины.
— Как так?
— А вот так!
Робот шагал в такт спутнику и скрипел, скрипел…
— Меня зовут Тим. А тебя?
— Я помощник модели Q-03. Был помощником.
— Теперь ты будешь Боб, мне нравится это имя.
— Боб. Не понимаю.