Люк находился на высоте пяти или шести метров над уровнем земли, и хотя эта сторона корабля была теневой, его хорошо было заметно благодаря льющемуся изнутри тусклому мерцающему свету. Как и поднятую наверх площадку подъёмника. Подъёмником, видимо, не пользовались все прошедшие пять десятков лет, однако местные решили проблему доступа в корабль по-своему: наверх вела широченная и довольно крутая деревянная лестница, увенчанная ещё одной, деревянной же, площадкой. Стараясь производить как можно меньше шума, космонавты быстро взобрались по этому импровизированному трапу, нырнули внутрь корабля и встали как вкопанные, открыв от удивления рты.
Внутренности корабля являли собой странное зрелище. Сразу за входным люком обязана была находиться шлюзовая камера, однако вместо шлюза, имело место что-то вроде туннеля, выложенного из сероватого камня, со сводчатым потолком, который облизывали коптящие языки пламени двух масляных светильников. Крышка внутреннего люка отсутствовала, и сквозь «люковый» проём был виден обширный зал, уж точно не являющийся ни каютой, ни трюмом, ни каким другим корабельным помещением. Таких просторных помещений в «Дротике» попросту быть не могло, но не это было самое удивительное, а то, как оно выглядело. Пол устилали плотно подогнанные каменные плиты, а стены были задрапированы какой-то плотной грубой материей, поверх которой располагались нити кабелей, трубопроводы и распределительные коробки. В неверном свете коптящих внутри светильников они казались настоящими, но войдя в зал, люди поняли, что это не более чем имитация. Как и стальная лестница, ведущая на верхние палубы. Па-луев ковырнул её ногтём, удостоверившись, что это самое обычное дерево. Только выкрашенное серебристой краской.
— Что за чертовщина! — выдохнул Горницкий, тараща глаза на диковинный интерьер.
Из дальнего конца зала послышался какой-то шорох. Среди бутафорских труб и кабелей открылась небольшая дверца, в которую, согнувшись в три погибели, протиснулся местный, облачённый в облегающую серовато-голубую хламиду. Увидев людей, он замер от неожиданности, чем не преминул воспользоваться Черняк. Абориген рухнул, сражённый нейтрализатором, не успев даже ойкнуть.
Подскочив к нему, Черняк ощупал шею, нашёл место, где прощупывался пульс и облегчённо вздохнул: абориген был в отключке, но жив. Потом заглянул в дверь, из которой вылез этот тип. Там находились какие-то крошечные, тесные и тёмные коморки, похоже, пустые.
— Тут могут прятаться ещё местные, — бросил Гор-ницкий.
Черняк взмахнул нейтрализатором.
— Наверх! Быстрее!
Окрашенная под сталь лестница, вывела их на следующую палубу, к счастью, безлюдную. Тут тоже всё представляло собой грубую копию корабельной начинки. Вместо аппаратуры — коробки с вырезанными из цветного стекла кнопками и цифровыми индикаторами, там, где должен был металл, — окрашенное под него дерево, где пластиковая обшивка, — ткань соответствующего цвета. Свет, понятное дело, исходил не от расположенных под потолком панелей, а от всё тех же масляных светильников.
— Ни черта не понимаю, — растерянно пробормотал Горицкий, вертя головой. — Во что они превратили корабль?
— Это не корабль, — хмуро проговорил Черняк, опустив нейтрализатор. — Это подделка.
— Зачем? Для чего?
— Для чего? — Черняк огляделся, скользя взглядом по псевдопанелям псевдоприборов, точно пытаясь прочесть на них ответ.
Действительно, для чего? Для чего местным потребовалось возводить это сооружение, внешне повторяющее упавший на эту планету почти полвека назад корабль? Для чего потребовалось имитировать его начинку, систему циркуляции рабочих жидкостей, энергетическую сеть, кое-какую аппаратуру и прочее. Конечно, различий было куда больше, нежели сходства. Местные лишили «корабль» двигателя, реактора, топливных баков и множества других важных агрегатов, вместо этого оставив большое пустое пространство в кормовой части. Зачем им этот зал, интересно знать. Не для танцев же. Хотя, кто знает. Может, они устраивают тут какие-нибудь собрания, а само это сооружение используют как…
Стоп!
Черняк вскинул брови, поражённый внезапной догадкой. Несколько мгновений он тупо глядел на матерчатые стены, со всевозможными деревянными накладками и вставками, долженствующими изображать выступающие части набора корпуса, потом одними губами произнёс:
— Господи! Да это же храм, церковь.
— Что? — Головы Палуева и Горницкого дружно повернулись в его сторону. — Что ты сказал?
Черняк обвёл рукой помещение.