Нет смысла останавливать дополнительное внимание на устройстве огромной бочки, начинённой приборами и агрегатами, доступными воображению инженера, или человека интересующегося техникой начала прошлого века. По описанию ракеты Лося в форме яйца, и полёта на Марс видно, что писатель знал работы и идеи К. Э. Циолковского, читал его знаменитый труд «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Ракета Лося, описанная в общих чертах, очень напоминает конструкцию летательного космического аппарата Циолковского. То, что сейчас для нас самая обыкновенная реальность, для того времени было совершенно фантастичным.
Насколько же изменились масштабы инженерной мысли с тех пор, когда писалась «Аэлита»! И как велика заслуга А. Толстого, который именно в то время, когда Россия оставалась ещё технически отсталой страной, заглянул в её будущее, в эпоху начала космической эры в истории человечества, открытой советскими людьми.
Однако, продолжим наше путешествие — мы на месте. Что мог представить себе Лось, отправляясь, в общем-то, в неизвестность, кого там встретить?
Но то, что предложил ему автор, сшибало с ног… Пошатываясь на отвыкших стоять ногах, Лось вышел на Марс, на кактусовое поле, где те ещё и умеют обижаться, а в небе летают стрекозы лодок с не очень дружелюбными существами — уж, не показалось ли?..
Нет, не показалось, а впереди его ждала встреча с той, кто изменит всю его жизнь, излечит от скептицизма, кто согреет холод в груди, и даст ему новые надежды
Толстой очень милостив к Лосю, и как человек, прошедший уже половину пути к собственной мечте, даёт ему новую жизнь, которая начинается с того, что он здесь, на Марсе увидел ту, кого он потерял и оплакал там, на Земле, и ту, кого ему предстояло потерять здесь, на Марсе. Это была другая женщина, но что это поменяло, когда его сердце уже призналось ей. — Измена ли это «той» — об этом писатель не говорит, едва поспевая за движением нового чувства Лося.
Вот как Алексей Николаевич описывает их первую встречу, а по-существу, свидание: «Это была пепельноволосая молодая женщина, в чёрном платье до шеи, закрытом до кистей рук. Над высокоподнятыми её волосами танцевали пылинки, в луче, падающем на золочёное переплетенье скрещённых её тонких пальцев. Она, не шевелясь, глядела огромными зрачками пепельных глаз, её бело-голубое удлиненное лицо чуть дрожало. Немного приподнятый нос, слегка удлинённый рот были по-детски нежны. Точно от подъёма на вышину, дрожала её грудь под чёрными мягкими складками. Юношески-тонкой, бело-голубоватой, нежной и лёгкой, как те с горьковатым запахом цветы, что прислала утром, она возникла предчувствием удивительной радости, ожиданием войти в Вашу жизнь, как в прекрасный сон, и в то же время наполняла сердце тревогой. Когда Аэлита заговорила, — точно дотронулась до музыкального инструмента, так чуден был её голос»…
В сменившую этот день ночь они не дадут друг другу заснуть — приснятся.
Это было что-то «с первого взгляда», которое на седьмой день обрело название, когда Аэлита, не в силах понять что с ней, находит в себе мужество отрицать, что высшая мысль ясна, бесстрастна и непротиворечива. Взглянув в глубину себя, она нашла причину своей тревоги в том, что со дна её крови поднялся древний осадок — «красная тьма». Это была жажда продления жизни, никак не вписывающаяся в ожидание заветного часа, когда твой дух, уже совершенный, перестанет нуждаться в жалком опыте жизни, уйдёт за пределы сознания, и перестанет быть — вот счастье. Кончиками своих бело-голубых пальчиков Аэлита поняла себя лучше, чем ей объяснил учитель, сказавший ей, что если станешь женщиной, ты погибнешь! Она выбирает «Сына Неба», в желании от него научиться тому, что выше знаний, выше разума, и выше мудрости, но что это она не знает — люди, познающие любовь, не умирают. Любовные муки Лося сопоставимы с муками Аэлиты — он ещё бредил той, и уже любил эту. Сражённый тем же недугом, Лось думал — чем кончится? Пройдёт мимо гроза любви? Нет, не минует. — Не радость, не печаль, не сон, не жажда, не утоление. но вот-вот для него раскроется немыслимый свет — то, что он испытывает, когда рядом с ним Аэлита. Никогда ещё Лось с такой ясностью не чувствовал безнадёжность жажды любви, никогда ещё так не понимал этого обмана, страшной подмены самого себя женщиной.
И была встреча, поставившая точки в их отношениях, строчки о которой запоминаются на всю жизнь. Прошу вас, читатель, вчитайтесь в них:
И вот уже лодка, в которой они парят над чудесной «Тумой», мягко опускается в запретные для простых смертных «Пещеры Священного Порога».