Там, как теперь ясно обоим, их любовь должна обрести права. Лось словно поражён сновидением того, как Аэлита совершает старинный ритуал и становится его женой. Хотя, посвящённая древней царице Магр, под страхом смерти, она должна оставаться девой, но сбросив белоснежный, как снег, мех шубки, Аэлита поёт Сыну Неба, Лосеву, песню «уллу», которую нельзя спеть просто так.
Как и все влюблённые, Аэлита и Лось не знают, но чувствуют, что счастье коротко, и поэтому торопятся наложить друг на друга брачный венец. Наверное они сами не понимают, продолжение ль это их сна, где они, как Ромео и Джульетта, скорей, выдумали себя мужем и женой. Ведь любовь, даже той величины что вспыхнула между Аэлитой и Лосем, всегда слабое звено, она не защищена.
По древнему обычаю «Тумы», женщина, спевшая мужчине песню «уллы», становится его женой
В 1921-м Толстой ещё достаточно молод, но мудрости в его строчках столько, словно длинная жизнь с её бесконечным многообразием, за плечами. Писатель не описывает, он должен выдавать мысли: он может написать так, может не так, и всегда это будет правильно. Но есть вещи незыблемые. Любовь — это вопрос веры, а в вере нет места для скептицизма, в ней идут до конца. Даже в стране победившего пролетариата, где жён предлагали выдавать в качестве награды за показатели, Толстой не мог написать, что любовь — дрова. Он пишет — она права, и что Небо и Земля ведут вечную за неё борьбу, каждый предлагая свою — Высокую, или Земную. Толстой не проводил грани между ними — любая любовь права.
«Аэлиту» лучше пить маленькими глотками, как дорогое вино. Даже, если отнять социальную, ракетно-межпланетную и лирическую составляющие повествования, и оставить в нём описание «Тумы», то в этом сочинении ещё очень много чего останется. Марс Толстого выглядит удивительно настоящим, со своей пока ещё не умирающей природой, причудливой флорой и фауной. Мы, например, увидим картину конкурентную той, что не дописана в Библии, где птицы поют хрустальными голосами, косое солнце золотит кудрями траву, а через пылающий влажным золотом луг летят изумрудные журавли. Где каждый вечер навещают покой, и печаль уходящего в мире и золоте дня, когда плакучие лазурные деревья пылающими пятнами сквозят через огненные перья бегущего по воде заката, которые быстро-быстро покрываются пеплом. И тогда небо, очищаясь, темнеет, и вот уже видны звёзды по обеим сторонам Млечного Пути, чьё серебро стоит золота. Это рука мастера…
«Толстой не мог написать слабое сочинение, просто, по определению, за него это сделал Яков Протазанов — действительно уникальный случай в истории отечественного кино, который постоянно экспериментировал с жанрами, и искренне хотел создавать нужные Советской власти картины, чего от него и ждали».
Уже через год после выхода сочинения Алексея Толстого, в 1924-м, он ставит «Аэлиту», как авангард, в котором материал Толстого подан только пунктиром. Фильм Протазанова — «Сказка о золотом ключике» — сочинение на тему о призраке мировой революции, не отпускающей головы пролетарских вождей. Умоляю вас, уважаемый читатель, не смотрите экранизацию 1924-го года!.. Чтобы так изуродовать сюжет — нужно очень постараться.
Впрочем, отдадим должное Протазанову: в фильме мы впервые увидели ракету изнутри, которая почти совпала с описанной Алексеем Толстым
Марсом позднее станет Испания, ещё поздней Куба и Чили, ряд африканских стран. Опыт экспорта революции оказался бесценен, он был переработан, и в наши «окаянные дни» другие вожди ведут к власти не «угнетённых», а одурманенных «обделённых».
Литературные продолжения Аэлиты неоднократно предпринимались, но это были лишь попытки паразитирования на выдающемся произведении, с которым читателю не расстаться
Заслуживает внимания, пожалуй, лишь рассказ Геннадия Тищенко, увидевший свет в одном из номеров нашего журнала, где Аэлита и Ихо дают шанс Марсу, родив пару возможных создателей новой расы. Желающим прочесть его можно найти здесь: https://cosmatica.org/articles/326‑poslednii-rasskaz-aelity.html
Не всё написанное в «Аэлите» фантастика. Про Марс и марсиан — это, конечно, фантастика, а вот про инженера по фамилии Лось это не совсем так. В повести указан адрес дома в Петрограде, в котором жил инженер, и близ которого 18 августа 1921 года состоялся запуск его ракеты — Ждановская набережная, 11. Этот дом действительно существует и сохранился. Вспомним Толстого: «В сарае оглушающе треснуло, будто сломалось дерево. Сейчас же раздались более сильные, частые удары. Задрожала земля. Над крышей сарая поднялся тупой нос, и заволокся облаком дыма и пыли. Треск усилился. Чёрный аппарат появился весь над крышей, и повис в воздухе, будто примериваясь. Взрывы слились в сплошной вой, и четырёхсаженное яйцо, наискось как ракета взвилось над толпой, устремилось к западу, ширкнуло огненной полосой и исчезло в багровом тусклом зареве туч».