Вечен вопрос о счастье для существ, обладающих эмоциональной сферой. Аэлита обеспокоена этим вопросом, потому что чувствует противоречие между тем, что почитала смыслом своей жизни и самим существованием пришельцев с Талцетла.
Но если представления разных людей о счастье диаметрально противоположны, то значит ли это, что счастье для всех недостижимо? Вопросом этим, скорее всего, задавался сам писатель…
«— Должно быть в том счастье у нас на Земле, чтобы забыть самого себя. Тот счастлив, в ком — полнота, согласие, радость и жажда жить для тех, кто дает эту полноту, согласие, радость».
Так Лось отвечает на вопрос Аэлиты о том, в чём счастье на Земле.
Мечта об Аэлите — мечта о сне золотом, которая вызвана слишком жестокими потрясениями. В личной судьбе Лося это гибель жены, шире — в судьбе писателя, вынужденного уехать с родины во время революции — желание найти успокоение и умиротворение в тихом мире, где все тона и краски приглушены. Не будем забывать об этом.
Интересно то, что и на Марсе Гусев нашёл свою Машу — на этот раз её звали Иха. Писатель прекрасно этим доказывает, что дело не в случайности встречи, а в закономерности взаимной симпатии. Гусеву не нужна была спутница жизни на Земле и тем более на Марсе. Но преданное домашнее животное всегда пригодится. Гусев обращался с таким животным справедливо, и оно было счастливо.
Атлантиды чёрные маги
А. Н. Толстой первым из писателей обратил внимание на благодатную и неисследованную тему Атлантиды. За прошедшие сто лет об Атлантиде появилось множество исследований, но достоверных данных по-прежнему минимум. А вот эзотерико-художественных исследований — изрядно.
Помимо прочего, в романе дана глубокая философия развития знания.
История появления на Марсе магацитлов, — то есть чёрных магов из Атлантиды, представляет собой превосходное пособие по культурологии. Конечно, как интересующийся образованный человек, Толстой не мог пройти мимо знаменитой книги немецкого историка и философа Освальда Шпенглера «Закат Европы», которая появилась как раз во время Первой мировой войны. В этой книге утверждается, что отдельные культуры подчиняются тому же закону всего живого, что и остальные виды жизни. Культуры рождаются, живут и умирают в течение примерно тысячелетия. Не может быть беспрерывного расцвета и напротив, кажущийся расцвет всегда содержит элементы распада и упадка, подобно тому, как сбор плодов в конце лета и начале осени предвещает постепенное увядание природы.
Справедливости ради стоит отметить, что идея эта не нова. На русской почве её развивал за полвека до Шпенглера Н. Я. Данилевский, полвека после — Л. Н. Гумилёв.
У столь разных авторов много противоречий, но некие общие тенденции они признают безоговорочно — приблизительно тысячелетний срок жизни отдельной культуры (например, греко-римской), после же — угасание старого и нарождение нового народа, проявляющееся в историческом процессе чаще всего в виде масштабного завоевания. При этом неизбежно происходит серьёзное отступление в сфере науки и культуры, лишь через несколько поколений постепенно завоеватели начинают приобщаться к плодам прежнего могущества.
Волнами прокатываются расцветы и упадки великих цивилизаций. Для тех, чьё могущество осталось в прошлом, это представляется концом света. Так всегда бывает, когда жизнь устоялась, и главные цели достигнуты. Кардинальные перемены воспринимаются тогда чудовищной агрессией, но объективно они необходимы, чтобы родник жизни не превращался в статичное самодовольное болото.
Во всей вселенной действует один и тот же закон развития: первоначальное хаотическое кипение избыточных энергий, после их упорядочивание, избавление от излишков, не позволяющих выстроить чёткую структуру. Так бывает, когда родители дают набегаться непоседливому ребёнку, чтобы у него не осталось сил на проделки. Так бывает, когда клубящийся пар сгущается в водяные капли. Образовавшаяся структура словно бы охлаждается, кристаллизуясь всё больше и постепенно теряет возможность к гибкости. Так вода подмерзает, маленький ребёнок устаёт и его тянет ко сну, а вообще человек с возрастом всё хуже обучается новому и всё насторожённее встречает его. Наконец, вся система (человек, растение, капля воды-льда) становится откровенно хрупкой и ветхой. Удар извне разрушает её. Энергии на сопротивление не осталось, связи разрушаются при малейшем касании — как ветхая мебель в старом чулане, как очень старый человек при малейшем заболевании, как лист осенью, слетающий с дерева на землю. Но конец — всегда начало чего-то нового. Конечен может быть привычный нам мир, но сама материя неуничтожима. Начнётся новый этап. Такие процессы пристально исследует метанаука синергетика.