Стоит ли жалеть о сгинувшем человечестве? Конечно же, не стоит, ну, может, самую малость. Обезьяньи гены грозили в самое ближайшее время уничтожить всю планету, убить саму Великую Мать-Природу. В то же время, наследство, оставленное лучшими представителями человечества, попало в более чем надёжные руки. На протяжении всех минувших ста лет нашей главной заботой было не только создание собственной культуры, но и сохранение культурного наследия людей. Всё достойное, что оставили после себя человеческие Художники, тщательно изучается и сберегается нами. Хотя следует признать, что большинство их книг и фильмов посвящены тому, насколько кошмарно было устроено их общество. Поэтому не следует горевать и о лучших из людей — конец человечества стал для них избавлением от бесконечных мук.
Так возрадуемся же тому, что сто лет назад справедливость всё же восторжествовала, и будем бесконечно благодарны за это нашей великой Матери-Природе.
Объявляю празднества открытыми!
Александр Марков
Сеятель
Техника — молодёжи // № 1’2021 (1064)
Рис. Геннадия ТИЩЕНКО
Я был готов проклясть тот день, когда мой ИскИн, лазая по сети, подцепил вирус под названием Тетрис. Случилось это неделю назад, во время дозаправки на Лорее-3. С той поры я его потерял.
Складывать падающие с небес кубики для него было слишком просто. С этим до определенного уровня справился бы и я, а мою реакцию ИскИн оценивал на твердую тройку… по десятибалльной шкале, и всё время предлагал прокачать мою нервную систему, уверяя, что это поможет мне поднять свою оценку. Но я возражал, что всем доволен. По крайней мере, в тех случаях, когда требовалась реакция, чтобы уклониться, к примеру, от роя метеоритов, я всегда полагался на ИскИна, а не на свою реакцию, и вот теперь пришло время расплаты за такую недальновидную политику.
Всё дело в том, что ИскИн несколько усложнил игру, смоделировав мир с хрустальными небесами, вероятно, прочитав где-то, что именно такой теории придерживались в древности. Небеса рассыпались, и пока падали, а замечу, что гравитация в этом мире менялась, постепенно увеличиваясь, надо было приладить друг к дружке каждый кусочек и складывать на поверхности штабелями, потому что хрустальные небеса всё появлялись и появлялись, точно новая кожа у змеи.
Задача была настолько сложной, что полностью поглощала все внимание ИскИна, и он не мог отвлекаться на другие несущественные проблемы, такие, как управление кораблём. Угоди мы в притяжение какой-нибудь звезды, ИскИн поймёт это лишь после того, как температура на поверхности корабля сильно возрастёт и начнет краснеть, как кожа человека при чрезмерном загаре. Посмотрел бы я тогда на его реакцию. Ещё бы съязвил, что крема у меня нет, чтобы ему помочь.
Готовить еду мне тоже приходилось самостоятельно, а я никогда этого не делал. Для того, чтобы сотворить омлет и чашку кофе с сахаром и молоком большого умения не требовалось. Справились бы любые бытовые при — боры с самым примитивным интеллектом и минимальным объёмом памяти. Но ИскИн воспринимал мои потуги отсоединить от его системы бортовую кухню и запустить её в автономном режиме, как покушение на личное жизненное пространство, и всячески этому противился.
Пришлось закачать в себя несколько кулинарных инструкций. Пищевая смесь всё равно меня совершенно не слушалась. Вместо омлета, который я заказывал на завтрак, у меня неизменно получалась овсяная каша. Она получалась и вместо говяжьего бифштекса с жареной картошкой, которые я просил на обед или ужин, а иногда даже вместо кофе. Пищевая смесь надо мной просто издевалась.
В итоге я готовил столько каши, что её хватило бы на экипаж из пяти человек, согласись они есть кашу на завтрак, обед и ужин на протяжении вот уже недели. Проглотить такие объёмы каши я был не в состоянии, так что утилизатору каждый день приходилось расщеплять мои кулинарные эксперименты, вновь превращая их в пищевую смесь.
Не то слово, как мне всё это не нравилось. С ужасом я думал, сколько ещё продлятся эти мучения.