На сей раз клубень выдал лишь одну фразу: «проникнуть на вражеские позиции, осмотреться, о результатах доложить».
Выслушав приказ, Бейза уставился на клубень так, словно держал в руке готовую обрызгать его ядовитой начинкой гранату. В приказе не указывалось, кто конкретно должен сделать это, однако и без того было ясно, что лезть туда придётся ему. Параграф, определяющий действия командного состава в подобных ситуациях, требовал: «личное участие». В данный момент это казалось самоубийством. Никто не знал, как подействовало на кивиргинцев их секретное оружие и что они там встретят. Очень даже может быть, их просто напросто порубят на куски жальниками. Или они погибнут от действия той гадости, что там распылили.
Бейза поднял голову, встретившись взглядом с Та-эбом.
— Пойдём в разведку, — полувопросительно, полуутвердительно проговорил его помощник.
— Да, — ответил Бейза, отдавая клубень связисту. — Я, ты и ещё с десяток солдат. Этого хватит. Если у наших ничего не получилось, обойдёмся малыми потерями.
— А если получилось — вот это будет да! — Таэба, казалось, совсем не волновала опасность предстоящей вылазки. — Тогда мы получим огромное превосходство. И — конец войне. Опостыла она.
С этим трудно было не согласиться. Хотя Бейза и был потомственным военным, выращенным и воспитанным для битв, эта затянувшаяся война осточертела и ему. Бои с переменным успехом шли уже пятый год, а спорная Шеркенская перемычка по-прежнему оставалась яблоком раздора двух государств — Кивиргинии и Фер-гинской Конфедерации. И тем и другим требовалась, как минимум, передышка. Если та штука, которой шмальнули по кивиргинцам, сработала, они получат огромную фору. А там, глядишь, и вынудят противника к перемирию. Всё зависит от того, что они увидят во вражеских укреплениях.
— Собирай сапёров, — приказал Бейза. — Мы идём на разведку.
После артиллерийских ударов кивиргинская оборонительная полоса выглядела не лучшим образом: сплошные проплешины, в которых торчали обугленные пеньки цеплял, или серый пепел, оставшийся от сгоревшей липучки. Несмотря на это, она по-прежнему являла собой труднопроходимый, полный смертельных ловушек участок, пересекать который пришлось так же, как до этого делали сами кивиргинцы, — по выращенному сапёрами мостку. Это был не самый быстрый способ, но иного выхода не было. Оборонительные произрастания плохо поддавались разрушающим жидкостям. Так что обычными боевыми растворами их пронять было невозможно. Приходилось растить обходной путь.
Пока сапёры наводили переправу, Бейза каждую секунду ожидал, что их вот-вот подстрелят, но со стороны кивиргинцев так не прозвучало ни единого выстрела. Загадочное оружие, похоже, и впрямь уничтожило всех поголовно, однако Бейза никак не ожидал увидеть то, что открылось ему за оборонительной полосой. Он был готов ко всему: к истерзанной, сожженной или изувеченной каким-то иным образом, плоти, только у этого оружия принцип поражения был совсем иной. Там где серые облака накрыли вражеских солдат, теперь высились небольшие, странного вида произрастания, очень смахивающие на кивиргинцев. Подойдя поближе, Бейза понял, что это и есть кивиргинцы. Замершие истуканами, обросшие ветвями и листьями, пустившие в грунт многочисленные корни. Солдаты, обращённые в деревья. Живые, и в то же время мёртвые.
Сбившиеся в кучку сапёры с открытыми ртами глазели на это жуткое, фантастическое зрелище, зато Таэб при виде его пришёл в восторг:
— С ума сойти! — бормотал он, бродя среди проросших кивиргинских солдат и заглядывая в их, ничего не выражающие, пустые глаза. — Вот это штука! Да с таким оружием мы их всех, разом…
Он не договорил. Наверху что-то прошелестело, и на землю с глухим стуком упал большой округлый предмет. Лопнув сразу в нескольких местах, он выпустил из себя багровые клубы не то спор, не то пара. Порыв ветра бросил это ядовито-красное облако на сапёров, и те, точно по мановению волшебной палочки, замерли, тут же начав опушаться молоденькой листвой. Неподалёку упало ещё несколько шарообразных бомб, другие, просвистев высоко в небе, обрушились на фергинские окопы.
Окружённый плотными облаками неведомого вещества, Бейза несколько бесконечно долгих мгновений оторопело глядел, как его боевые товарищи превращаются в деревья, а потом, сообразив, что к чему, попытался было броситься наутёк, но даже не смог сдвинуться с места. Взглянув на свои ноги, он увидел толстые пучки корней, намертво приковавших их к грунту. Следом из туловища и рук полезли ветви.
Скорее инстинктивно, нежели осознанно, Бейза дёрнулся, ещё один раз, затем сознание его помутилось, и в последних его проблесках, он подумал, что вражеские оружейники тоже не сидели сложа руки.